.
Образ Христа или символ Христа: конфликт между крестом и иконой показывает нам, что вопрос об иконе Христа с самого начала находился в центре дебатов. Рассмотренные выше аргументы иконоборцев касались иконопочитания вообще. Но самый острый, тяжкий по последствиям аргумент, о котором до сих пор не было речи, был направлен именно против иконы Иисуса Христа. Вот почему он особенно важен. В своих «вопросах», предложенных собору 754 г., император «вводит в игру» новый аргумент: иконопочитание — это не только идолослужение, но и христологическая ересь; и еще хуже: оно есть сумма и вершина всех христологических ересей. Как бы преувеличенно и риторически ни звучали подобные обвинения, невозможно не подивиться присущей императору проницательности, с которой он атаковал культ икон.
В главе, посвященной Евсевию Кесарийскому, мы уже сталкивались с подобной аргументацией. Новым является, однако, то, что между Евсевием и императором Константином лежат четыре столетия христологических дебатов, в ходе которых уже разъяснилось многое из того, что еще оставалось открытым во времена Евсевия. Вследствие этого христологические аргументы против икон стали точнее; и точно такими же, как увидим, оказались и контраргументы иконопочитателей.
К этим дебатам мы и обратимся в дальнейшем. Пусть ныне они производят странное впечатление. Тем не менее они завораживают.
III. ХРИСТОЛОГИЯ ИКОНОБОРЦЕВ
Император Константин V
Многое говорит за то, что император Константин сам переключил дебаты о священных изображениях на христологическую полемику. Скудные его писания, дошедшие до нас, а также свидетельства современников подтверждают, что император отстаивал именно собственные, личные богословские идеи.
Он не был первым императором, который с удовольствием предавался богословским размышлениям, — достаточно вспомнить великого Юстиниана! Вот и Константин вознамерился создать для своего иконоборчества солидный догматический фундамент. Ничто не могло бы больше повредить почитанию икон, чем успешное доказательство, что оно противоречит великим христологическим соборам. А что могло иметь в Византии больший вес, чем обвинения иконопочитателей в несторианстве и монофизитстве?
Выставить иконопочитание в качестве христологической ереси — такова была программа императора. Если бы ему это удалось, то он заручился бы поддержкой епископов. Предвидел ли Константин все последствия своего натиска? Обвинение в христологической ереси не могло не возродить демонов, уже на протяжении столетий византийской истории сеявших сграх и вносивших путаницу. Именно на поле христологии императору предстояла схватка с применением всех видов оружия, выкованного богословами предшествующих веков.