— Вы с ума сошли оба. Мало ли кому взбредет в голову отправить сюда ребенка учиться, всех надо брать?! У нее что, способности необыкновенные?
— Нет, Кордис, о способностях ничего не известно, может быть, и есть. Она недавно осталась без матери, а ее отец Бройн — старинный друг Канингема…
— Сирота и дочь приятеля — это не талант и не повод брать в ученики еще одну девицу. Ей лет сколько?
— Двенадцать.
— Сколько?!
— Двенадцать, — Дариан говорил одновременно очень вежливо и очень твердо.
В этот момент в дом вошел Канингем, держа за руку робкую темноглазую девочку с вьющимися волосами, заплетенными в толстую косу, и направился к спорщикам. Дверь открылась и закрылась в этот раз совершенно бесшумно. Кордис стояла к ним спиной, громко выговаривала Дариану свое недовольство и вошедших не видела.
— Вы понимаете, что делаете? Здесь ведь не сиротский приют, нянек нет, и приглядеть за ребенком будет некому.
— Она вполне самостоятельная и неглупая девочка…
Она посмотрела ему в лицо одним из самых своих ехидных и скептических взглядов.
— Именно это я и имею в виду. Представь себе, я знаю, с какого возраста девочки становятся самостоятельными, а с какого — умными…
Лиска увидела, как сжалась эта и без того небольшого роста застенчивая девочка, вспомнила еще свой вчерашний стыд, и ее с головой захлестнула такая злость, что, будь у нее сейчас что-нибудь в руках…
Кордис предостерегающе подняла в Лискину сторону палец, не спеша повернула к ней голову, холодно посмотрела на нее в упор и сказала:
— Потерпи. Прибереги страсть для работы. Концентрированная ненависть бывает очень хороша для прохождения некоторых «щелей».
Тут она заметила Канингема, обернулась к нему и увидела наконец ту, о ком только что так неласково говорила. Она молча разглядывала ребенка некоторое время, потом подняла глаза на Канингема, и Лиска совершенно ясно услышала, что она ему сказала, хотя вслух не было произнесено ни слова. Канингем в ответ только улыбнулся в бороду. А Кордис сухо и сдержано спросила девочку:
— Как тебя зовут?
Та, не поднимая глаз, тихо ответила:
— Фрадина.
Кордис несколько мгновений помолчала, а потом велела:
— Тебе нельзя будет пока выходить из дома больше чем на сто саженей вокруг, пока я не разрешу. Ни в коем случае. Поняла?
Фрадина так же тихо и не поднимая глаз кивнула:
— Да, хорошо.
Кордис опять посмотрела на Канингема, и Лиска вновь явно услышала, что она сказала. А вслух прозвучало:
— У меня сейчас куча дел, ухожу, встретимся ближе к вечеру, пока.
И вышла. Как хлопнула за ней дверь! Казалось, сейчас дом развалится…