Я отшатываюсь, едва не стукнув его головой. Не в тех руках я ищу покоя. Отступаю на шаг.
– Спасибо. – Я роюсь в сумочке, не в силах посмотреть Тому в глаза. Выуживаю ключи от машины. – Поеду-ка я домой, посмотрю, что написала мама. Весь день об этом думаю. Не хочу, чтобы она увлеклась и напугала Элис.
Я несу вздор – от смущения, вызванного мимолетным возвращением прежних чувств.
Том прячет руки в карманы брюк. На губах играет легкая улыбка, в глазах – смешинки.
– Что? – спрашиваю я.
Он мотает головой и наклоняется за портфелем.
– Расслабься, Клэр, это было дружеское объятие.
– Да. Знаю. – Чувствую себя дурочкой. – Сегодня я сама не своя.
Обнимаю Тома и чмокаю в щеку, мы всегда так делаем. Добрые друзья. Старые приятели. Коллеги.
– Вот тебе доказательство.
Люк наверху, купает девочек. На волосах у него полоска желтой акриловой краски, на щеке – синяя клякса.
– О, ты нашел время для картины. Как продвигается дело? – Я опускаюсь на колени рядом с мужем и брызгаю водой на спину Хлое.
Та радостно визжит и хохочет.
– Неплохо, – говорит Люк. – Сегодня не удалось нормально поработать. Попробую позже, когда эти проказницы уснут. Пора вылезать, Ханна. Так, полотенце.
– Давай руку. – Я помогаю Ханне выбраться из ванны, укутываю дочь полотенцем.
– И я, и я! – кричит Хлоя.
Она все повторяет за Ханной. Как Элис в детстве. Та целыми днями ходила за мной, просила с ней поиграть. Обычно я соглашалась, но иногда Элис меня раздражала. Я хотела, чтобы ко мне не приставали. Поэтому сбегала от сестренки и пряталась в саду. Это воспоминание, как всегда, будит чувство вины. Я уже двадцать лет с ним живу. Мечтаю как-то все исправить. Наконец у меня появился шанс.
Мы с Люком дружно готовим девочек ко сну. Сегодня я укладываю Хлою. Она потихоньку засыпает, а меня вновь поглощают мысли об Элис. Будто своим письмом она разрешила мне все вспомнить.
Элис и я в саду. Мы постелили скатерть в розово-белую клетку и устроили чаепитие для кукол и мишек. Собрали с кустов ежевику и малину. Они съедобные, мы знаем.
Потом я зачем-то – уже не помню, зачем, – нахожу на лужайке грибы и раскладываю их по блюдцам. Поднимаю взгляд – Элис жует гриб. Я велю ей выплюнуть и больше об этом не думаю, но после «чаепития» Элис идет домой, ей очень плохо.
В конце концов мама вызывает врача, который не может объяснить недомогание. Я же страшно пугаюсь и потому молчу. Папа убьет меня, если узнает. Мама уходит проводить врача, а я беру с Элис обещание никому не говорить про грибы. К счастью, назавтра она выздоравливает, но маме и по сей день я не рассказываю правду…