Спала я плохо. Каждые два часа открывала глаза, ворочалась с боку на бок, в голове мелькали образы Элис, их вытесняло лицо отца, на его месте вдруг возникали змеи и пауки. Не самые мои любимые создания. Среди ночи Люк в полусне погладил меня по голове, пробормотал – ну-ну, спи, малыш. И хотя это не помогло, мне все равно было приятно.
Утром, пока все еще спят, я успеваю принять душ и одеться и начинаю кормить завтраком Хлою.
– Как дела? – В кухню спускается Люк, чмокает меня в макушку. – Ты ночью глаз не сомкнула.
– Так себе, – признаюсь я. – Только маме не говори.
– Что не говорить бабушке? – спрашивает Ханна, жуя тост с джемом.
– Не болтай с полным ртом, – замечает Люк. – И вообще, некоторые слова не предназначены для маленьких ушек.
Он шутливо дергает Ханну за мочку, дочь улыбается, показывая перепачканные джемом зубы.
– Какая ты красавица. – Я корчу ей рожицу.
Ханна смеется. Я рада, что вопрос забыт.
– Как вчерашний урок флейты? – спрашиваю, чтобы окончательно перевести разговор в безопасное русло.
– Хорошо. Мы разучиваем новую песню.
– Какую? – Я вытираю салфеткой рот Хлое. – Вот так, милая. Все съела. Умница.
Ответ Ханны я пропускаю мимо ушей – в кухню заходит мама. Первым делом вижу ее глаза. Обычно они тусклые и печальные, в их глубине таится боль – отражение боли, живущей в сердце, и шрамов, уродующих память.
Сегодня же мамины глаза светятся. Теперь я знаю, что такое «сияющие глаза». Они словно освещают кухню, излучают тепло и счастье.
– Доброе утро, мои дорогие, – приветствует мама, садясь за стол. В руках у нее листок. – Вот мое письмо Элис. Хочешь прочесть? – Вопрос формальный, у мамы нет сомнений в моем желании, и она протягивает листок, даже не завершив фразы. – Это черновик. Я перепишу аккуратно. Ты добавишь от себя?
– Да, сегодня же. Так странно по-настоящему писать Элис, я много лет делала это только в воображении.
Мы с мамой обмениваемся улыбками – восторженными, счастливыми.
– Просто волшебно, – кивает мама. – Читай.
Моя дорогая дочь Элис!
С чего же начать? Не могу передать, как осчастливило меня твое письмо. «Осчастливило» – не совсем подходящее слово. Окрылило! Огромное тебе спасибо за то, что ты нашла меня. Я ждала тебя с того самого дня, как тебя увезли в Америку. Просто ждала. И вот моя мечта стала явью.