– Согласна. Я пытаюсь.
Меня немного задело, что мама успела поговорить с Леонардом об Элис. Да, они давно дружат, он в курсе нашей истории, но как же мне отделять личную жизнь от профессиональной, если они то и дело пересекаются?
– Победа в деле Макмиллана принесет успех не только фирме, но и тебе, – бросает Леонард уже с порога. – Ты моя протеже, Клэр, не испорть все.
Когда я приезжаю домой, девочки уже выкупаны и переодеты в пижамы. Время позднее, и Люк читает Хлое сказку на ночь. Я недовольно хмурю брови – он уже начал, не стал меня ждать. Я люблю читать дочерям перед сном. Делаю это, наверное, больше для себя, чтобы унять муки совести: искупаю вину за вечное свое отсутствие. Люк это знает, и его сегодняшнее чтение выглядит наказанием за мое позднее возвращение домой.
– Привет, сокровище мое, – ласково говорю я, заходя в комнату.
Хлоя тут же выскальзывает из объятий мужа и скачет по кровати:
– Мама! Мамуля! – Малышка кидается ко мне, я ее зацеловываю. – Папа читает. Крольчонок потерял воздушный шарик.
Она с серьезным видом объясняет, что шарик был красным и что он улетел.
– Бедный крольчонок, – сочувствую я.
– Ну все, Хлоя. Укладывайся. – Люк откидывает одеяло и похлопывает по матрасу.
– Я дочитаю, – предлагаю я.
Снимаю пиджак, кидаю его в изножье кровати.
Хлоя прыгает:
– Ма-му-ля! Ма-му-ля!
Люк со вздохом встает, вручает мне книгу и чмокает в щеку:
– Король умер. Да здравствует король. – Целует Хлою. – Спокойной ночи, милая. Приятных снов.
Теперь я чувствую себя виноватой не за позднее возвращение домой, а за то, что Люк лишился возможности побыть с дочерью.
Наконец успокоенная Хлоя засыпает – крольчонок нашел шарик. Я спускаюсь в гостиную, где Люк с Ханной смотрят телевизор.
– Мама сегодня не с нами? – Я сажусь на диван рядом с дочкой.
– Нет, она смотрит у себя какую-то садоводческую программу. – Люк развалился в кресле, свесив одну ногу через подлокотник. – Я пообещал, что ты к ней попозже зайдешь. Там ужин остался. Тебе подогреть?
– Нет, я поздно пообедала. Сделаю себе потом бутерброд. Я сегодня работала над делом Макмиллана.
Люк сочувственно улыбается, и напряжение, возникшее из-за чтения на ночь, исчезает.
– А как у тебя день прошел, Ханна? – Я заправляю ей за ухо прядь волос.
– Нормально, – отвечает Ханна, не отрывая взгляд от телевизора.
Она смеется над чем-то на экране, и я, не желая портить дочери удовольствие, больше ее не отвлекаю. Переживать явно не о чем, иначе Ханна бы рассказала. Совсем не обязательно расспрашивать дочь о школьных делах каждый день, иногда достаточно видеть, что она счастлива.