Дед Лука не отнял ладонь, крепче прижал мою руку к столу и заглянул в глаза.
— Марк, теперь слушай. Зритель, между прочим, тоже способен сорвать киносеанс.
Слышать от старика слово «киносеанс» было уже и не странно, отметил я. Возьмись он сейчас цитировать нобелевских лауреатов, кажется, приму как должное. Цитировать лауреатов дед Лука не стал, впрочем, сказал такое, от чего и оргкомитет Нобелевки пришел бы в смятение. Или восторг.
— Слушай внимательно. Ты попадешь в то прошлое, в те отношения, которые не дают тебе покоя. Это я уже говорил. Ты должен был запомнить. Дальше: ты сможешь выяснить там то, что давно мучает тебя, не дает спать. Это ты тоже слышал от меня и запомнил. Да?
Я кивнул и осторожно шевельнул кистью руки. Старик и не думал убирать свою ладонь. Придвинулся ближе и, повысив голос, произнес:
— А вот чего я тебе не говорил, так это того, что ты можешь выбрать свое будущее.
Стало тяжело дышать. Я рывком освободил свою руку и от неловкости принялся растирать пальцы, словно они затекли.
— Занервничал? — Дед Лука, казалось, получал удовольствие, видя мою растерянность. Не будь он моим родственником, я бы сейчас послал его куда подальше и бросился прочь от всей этой мистики. Гоголевщины мне захотелось, видите ли. Альтернативы офисной рутине, так сказать. Сейчас такую альтернативу получишь, что небо с овчинку покажется. Снова мелькнула мысль: может, бросить все к чертям? Дать сейчас деду денег, вылить аккуратно наливочку обратно в волшебный графинчик, наесться от пуза гениальных вареников — и поехать себе восвояси, переваривая вареники и думая, какие машинки купить внуку и сыну? Перспектива оставить все как есть была настолько соблазнительной, что я даже закрыл глаза, преодолевая искушение уронить голову на руки.
— А как же лярвы? — Я открыл глаза. Лука прочел мои мысли, никаких сомнений. — Я тебя не заставляю. И я тебя сюда не вызывал телеграммой. Ты сам явился. Можешь поесть вареничков — да и уехать. Но как же быть с твоей ночной гостьей, а?
Я и сам знал, что не смогу уехать, не заглянув туда, в эту черную дыру, которая манила и пугала.
— А как мое прошлое связано с лярвами? Вы же говорили, их порождают мои дурные мысли и намерения? Говорили, что лярвы — это энергетические глисты, которые сосут мои силы?
— Так а глисты к кому прицепятся скорее, Марк? К ослабленному организму, правда? Паразиты же поселяются в том человеке, кому докучают инфекции, кто ест плохую еду, кто живет не в радости, а вечно в гонке, бежит куда-то…
— Я питаюсь правильно, — возразил как школьник, хотя ясно, что речь не о продуктах.