Я сделал шаг к калитке и позвал:
— Дядя Лука! Ау!
Никто не отозвался. Покричал еще. Тишина. Только пес внимательно следил за мной. Хозяина, похоже, нет дома.
В нерешительности я затоптался у калитки. Что же делать? Идти до дороги хотя и недалеко, однако жарковато. Да и вообще это село — совсем не ближний свет. Когда еще попадем сюда! Ждать? Возвращаться?
— Вы к деду Луке? — Из соседнего двора показалась соседка: средних лет, круглолицая, белобрысая.
— Да, из Киева приехал.
— Вот на тебе! — отреагировала белобрысая. — К деду уже из самой столицы за помощью едут! — В голосе сквозила неприкрытая зависть.
— Какой помощью? Я родственник его. Ну, мне так кажется, — счел нужным уточнить.
— Так он людям помогает, порчу может снять, от сглаза защитить, болезнь отогнать!
Так я и думал. Не зря отец Алексей распсиховался и отказался идти к моему родственнику (почему-то мне было приятно считать загадочного деда Луку родственником).
Соседка пожирала меня любопытными глазами:
— Он на кладбище отлучился, наверное.
— Так я только оттуда, никого там не видел.
— Э, тут у нас еще одно, вот возвращайтесь по дороге и налево, оно там и будет — за хатами.
Перспектива торчать тут на жаре и точить лясы с соседкой меня не вдохновляла. Придется прогуляться на кладбище номер два.
— А вы, может, зайдете ко мне, чаю попьете, а там и дед Лука придет? — стрельнула соседка глазами.
— Спасибо, я тороплюсь. — Пить хотелось жутко, но идти к соседке на чай — увольте. Какая-то сценка из дешевого романа.
Я развернулся и побрел в указанную сторону. За моей спиной звякнула цепь, я обернулся. Пес с шумом бухнулся на землю в тенек и положил голову на толстые лапы.
Слева — невысокие заборы, справа — молодые осины, от солнца спрятаться было некуда. Дошел до поворота налево и направился по узкому переулочку вдоль кустов малины. Впереди виднелось несколько березок, а сразу за ними — холм высотой с десяток метров. Я удивился: тетка сказала — кладбище, а тут курган. Но ладно, пойду дальше.
Я прошел березы и увидел кресты: кладбище расположилось прямо на холме. Как же они тут хоронили, интересно? Нелегко ведь — крутой наклон. Я бродил между деревянными крестами — синими и белыми, рассматривал заросшие травой и полевыми цветами могилки. Гудели пчелы, а мне казалось, что гудит от напряжения воздух.
Здесь я насчитал семерых Гладкахатых, но ни одного Гладкохатого. Вокруг не было ни души. Только пчелы что-то разгуделись да воздух словно сгустился, как перед грозой. Я поднял глаза от очередной таблички на старом кресте — и обмер. Передо мной стоял волк с высунутым, истекающим слюной языком. На белом коне сидел черноусый всадник и держал пику с остроконечным красно-синим флажком. Черная шапка, синяя черкеска, широкие шаровары заправлены в мягкие сапоги.