— Они разве ценные?
— Еще как! Бабуся его потом хвастала, что тысяч десять долларов заработал! Вот всякие желающие разбогатеть и повадились сюда, а сельчане меня попросили приглядывать. Так я тебя и выследил, еще и дрючком огрел, — улыбнулся довольно дед Лука.
— Я, дедушка Лука, банкир, а такого не знаю, что советские монеты имеют ценность большую.
— Ты, банкир, еще многого не знаешь, — очень серьезно произнес дед, и мне почудился скрытый смысл в его словах. — Не все монеты ценные, конечно, а только с особенной насечкой, вот они и стоят дорого.
Подумав, старик добавил:
— Можешь звать меня просто Лукой.
Я и сам почувствовал, что уютное «дедушка» отскочило от жилистого деда, как теннисный мячик от каменной стены.
За беседой быстро пришли к дому Луки. От жажды я умирал. Сейчас выпью бочку воды. Две бочки!
Черный пес, завидев нас с Лукой, коротко тявкнул и забил хвостом по земле: поприветствовал хозяина.
— Фух! Наконец-то! Дайте, будь ласка, водички попить, — попросил, следуя за дедом к хате. Пес залаял, косясь на меня сердито. Хозяин на пса не шикнул.
У стены хаты рядком росли мальвы — розовые и красные. Я очень люблю эти цветы, пытался их посадить в нашем с Аней доме, но не прижились: там почва — песок сплошной. За мальвами — три старые вишни и груша, рясно укрытая зреющими плодами — да так, что ветки провисали к земле. Почему он не ставит подпорки? Могут же не выдержать, подумал.
Пригнувшись, зашел в сени, увешанные пучками трав: узнал мяту, зверобой, шалфей, на этом мои знания ботаники иссякли.
— Садись, — дед указал на белый столик под голубой клеенкой, рядом стоял старый некрашеный стул. — А вон в углу ведерко под крышкой, там водичка из колодца. Пей на здоровье.
Я метнулся в угол, схватил с крышки ведра жестяную кружку. Воды в ведре на дне, видать, Луке все же тяжеловато набирать и носить воду из колодца, который, кажется, не во дворе его, может, вообще далеко. Наклонив ведро, зачерпнул кружкой, залпом осушил. Перевел дыхание, снова зачерпнул. Вкус — хрустальный! Надо будет спросить, где колодец, принести ему воды.
Вторую кружку я уже пил небольшими глотками, смакуя. Через дверной проем без двери была видна комната, я заглянул. Увидел фотографии на стене, лица совсем не знакомые. У другой стены — железная кровать, крашенная серо-голубой перламутровой краской, в изголовье и ногах по углам — металлические шары размером с кулак. Постель покрыта плетеным покрывалом из цветных полосок ткани — плетение крупное, с большими узлами и проемами в полотне. Над кроватью коврик, прибитый гвоздиками.