— Храфстра, — сказала Родис и, в ответ на недоуменный взгляд Тивисы, пояснила, — этим словом в иранской мифологии именовались вредоносные, опасные формы жизни, почти истребленные на нашей планете, но получившие такое развитие здесь. Но также именовались и некоторые народы и расы, считавшиеся порождением Ахримана. Разумеется, подобное предположение является антигуманным и человеконенавистническим, неприменимым к ситуации на Земле, но все же… Возможно ли, чтобы какая-то из вредных, смертельно опасных форм жизни развилась до разумного существа, сохранив при этом все свои хищные инстинкты?
— Не могу знать Родис, — Тивиса беспомощно развела руками, — подобное предположение настолько противоречит всей нашей науке, что…
— Настала пора мне оживить свой опыт погружения в инфернальность, — произнесла Родис, вставая, — похоже, что мы упустили в прошлом нечто очень важное.
— Я не сказала вам еще одну вещь, — произнесла Тивиса и Родис вопросительно взглянула на нее.
— Это существо бесплодно, — пояснила биолог, — у него атрофированы половые органы. Это и некоторые иные признаки, указывают, что он не является полноценной особью, а лишь придатком к чему-то большему, как наши общественные насекомые.
— Это значит?
— Это значит, что где-то есть еще и матка.
* * *
Олла Дез глубоко вдохнула, выходя из состояния самогипноза, в который трое землян входили по очереди, сидя, скрестив ноги, на полу пещеры. Краем глаза она заметила Грифа Рифта, усевшегося рядом с СДФ, и его хмурое лицо объяснило ей все без слов. Недавно он отправил очередной сигнал о помощи оставшийся без ответа — толща холмапрепятствовала нормальной связи. И девушка помнила, что перед тем, как погрузится в транс, на роботе горело только три нити из имевшихся двадцати — батареи уже почти разрядились.
Олла посмотрела прямо перед собой — перед входом, не в силах преодолеть силовой барьер, туда сюда сновали чудовища, казалось, находящиеся в вечном движении. Невольно она засмотрелась на черные, четко сегментированные тела, матово поблескивающие на свету. Ничего лишнего, никаких намеков на жир — совершенные в своей хищной поджарости твари обладали своеобразной, пусть и смертельно опасной красотой. А в молотовидных вытянутых головах, покрытых панцирем, Олле почудились откровенно фаллические очертания. Мысль эта явилась ей столь неожиданной, что она почувствовала как ее щеки заливает румянец.
«Совершенное воплощение мужественности, — вдруг подумалось ей, — фаллизм, начисто лишенный всего человеческого, вообще нормального животного начала. Идеальное существо Инферно».