Макс вон Сюйд поколебался немного и сказал:
– Филипп, теперь мы знаем, где книга! Быть может, поищем ее сами?
Я промолчал, не в силах отвести взгляда от мертвого дуба и его растопыренных во все стороны сучьев. Невесть с чего вспомнились другой дуб и долгие блуждания по зимней чащобе, по спине пробежался неприятный холодок испуга. Но нет – это просто мертвое дерево, не более того.
– Филипп! – дернул меня Макс. – Возвращаемся?
Мы остановились.
– Возможно, – хмыкнул я после недолгих раздумий и обратился к Фальку-старшему: – Ты ведь там провел ритуал, верно?
Ивар закашлялся, сплюнул мокроту и кивнул.
– Но тайник был в доме, не в лесу, – сказал он, хрипло дыша. – Где именно спрятал фолиант Руне, не подскажу.
– Подходящих мест там не так уж и много, – рассудительно заметил Макс.
– Какое место сочтет подходящим деревенский дурачок? – многозначительно произнес брат Стеффен. – У нас в запасе не больше часа. Выедем позже, не успеем добраться до Ролле. Потеряем целый день. Бегать туда-сюда – вариант не из лучших!
Мнение ловчего и решило дело. Мы продолжили путь, и вскоре ветви деревьев и кустов заколыхались под легкими, едва уловимыми дуновениями свежего воздуха. Продравшись через густой подлесок, наш отряд выбрался к широкому длинному логу, залитому непроглядно-белой пеленой. На другом берегу «молочной» реки вставала стена деревьев, немного дальше виднелась лысая макушка холма.
– Вон, смотрите! – указал фельдфебель Сепп. – Отсюда уже видно кузницу! Можно было идти по просеке, просто вышли бы немного дальше.
Я присмотрелся и не сразу, но все же сумел разглядеть приземистое, будто вросшее в землю строение неподалеку от вершины пригорка. По прямой до него было шагов триста, но по прямой нужно лететь подобно птице или пушечному ядру, а нам придется сначала спуститься в лог, а после взобраться наверх. И все это – практически вслепую.
– И что будем делать? – спросил я фельдфебеля.
– Ревень, Жлоб! Осмотритесь на месте! – отдал распоряжение командир роты, и две тройки егерей вошли в туман, моментально растворились в нем, сгинули, скрылись из виду.
Нам оставалось лишь ждать. Озябший Ивар Фальк стучал зубами от холода и беспрестанно кашлял, его племянник с удовольствием грыз невесть кем врученный сухарь. Макс посматривал на меня с неприкрытым укором; происходящее человеку архиепископа категорически не нравилось.
Пусть! Интересы его высокопреосвященства имели значение ровно до тех пор, пока не начинали идти вразрез с моими собственными. Я ничего не обещал архиепископу Фредрику и уж тем более ему не присягал.