– Огонь разожги, – попросил я, встав напротив свисавшего с крюка школяра.
– Нельзя так с людьми! – заблажил тот.
Я покачал головой и тычком в живот заставил его раскачиваться из стороны в сторону. Груз на связанные руки приходился вовсе не малый, арестант заскулил и засучил ногами.
– Полди, Полди, Полди… – произнес я с нескрываемой печалью. – А ведь всего этого можно было избежать. Как уже говорил по дороге сюда, за убийство церковного сторожа тебе грозит виселица, а потому нужно хвататься за любую возможность избежать осуждения. Я беседовал с твоей матушкой, ее боль разрывает мне сердце. Она верит в твою невиновность и убедила в ней меня. Но кто тогда убил сторожа? С кем ты приехал в город? Кому собирался показать храм? Кого взял с собой в ту ночь? Просто назови имя, и все закончится.
– Не делал! Не знаю! Невиновен! Я просто пил! Просто пил! Весь вечер пил, вот и не помню ничего толком! – выкрикнул школяр, даже не пытаясь скрыть охватившего его ужаса.
Вот только такая штука – боялся он не палача и уж точно не меня. Страх на него нагнали вопросы.
– «Даже в самом пустом из самых пустых есть двойное дно»! – процитировал я ходившее среди магистров Вселенской комиссии крылатое высказывание одного из имперских книжников, а когда палач запалил принесенную с собой щепу и споро развел небольшой костерок, кинул в огонь несколько пучков купленных по дороге сюда в аптеке трав.
Дым враз перебил вонь смерти и одновременно изменил эфир – не сгустил его, но сделал более податливым для определенного рода воздействия.
– Идите пока. Как понадобитесь, позову, – отпустил я помощников, а стоило тем выйти на улицу, скользнул сознанием в незримую стихию, словно в заросли терновника нагишом вломился. Тени густились, резанули бритвенными лезвиями, в углах бойни заклубилась мерзкая чернота. Послышались голоса. Кто-то звал меня по имени и плакал, а еще – гудели осы.
Отрешиться от наваждения получилось не без труда, но я все же восстановил ментальные блоки и придирчиво осмотрел эфирное тело болтавшегося на крюке школяра. Адептом темных искусств тот не был и все же ауру имел неправильную, словно бы опаленную. Не цельную, а подернутую по краям серым пеплом.
На Полди словно навели порчу. Или же он сам навлек ее на себя, совершив без должной подготовки ритуальное убийство? А убийство Ирмы было точно не из простых: столь зловредные призраки сами по себе не появляются. Если только совсем в дурном месте человеку умереть довелось, да и то не факт.
Впрочем, суд состояние эфирного тела должным доказательством вины школяра в любом случае не сочтет. Не был он чернокнижником, а порчу навести и на добропорядочного обывателя могут. Дурное дело нехитрое…