Тилия вела себя в точности так же, как родственники практически всех подростков, с которыми Симон лежал в клинике. Она старательно делала вид, будто ничего не произошло, будто речь идет о чем-то совершенно незначительном, – так пытаются прикрыть пятно на скатерти, ставя на него вазу с цветами. Можно утверждать, что скатерть снова чистая, однако каждый знает, что пятно никуда не делось, что оно под вазой.
– Дома я приготовлю тебе что-нибудь из настоящей еды, – пообещала она, широко улыбнувшись Симону, когда они покидали больницу. – Ты любишь лимонный пирог?
– Еще как! – улыбнулся Симон в ответ на улыбку тети, хотя не испытывал особого желания скалить зубы.
Мальчик оглянулся на здание больницы. Оно уже почти скрылось за ветвями разросшихся каштанов. Симон услышал, как звякнули ключи Тилии. От этого звука, несмотря на летнюю жару, он вдруг покрылся гусиной кожей.
Когда они дошли до «Фиесты» Тилии, сердце мальчика забилось сильнее. Колени сделались ватными, и он вынужден был опереться о машину. Тилия, казалось, ничего не заметила. Она, положив сумку в багажник, устроилась на сиденье водителя.
Симон опасливо открыл дверцу. Во рту у него пересохло. На лбу выступил холодный пот.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросила Тилия. Симон отрицательно покачал головой.
– Нет, я только подумал, не забыли ли мы чего, – солгал он и сел в машину.
Впервые после катастрофы он сидел в машине. И это было ужасно. Ему стоило больших усилий заставить себя захлопнуть дверцу. Салон автомобиля перегрелся от жары, и в нос ударил неприятный запах, от которого у Симона перехватило дыхание, особенно когда он пристегнулся ремнем безопасности. Снова это ощущение стальной ленты на теле, которое он переживал в своих снах, а теперь – в реальности.
Они тронулись, Тилия включила кондиционер. Прохладный воздух приятно охлаждал кожу, однако распространял типичный автомобильный запах. Точно так же пахло в машине родителей в тот день. Желудок Симона болезненно сжался. Пока они ехали к выходу мимо больничных корпусов, Тилия рассказала ему о Майке; она называла брата полным именем – Михаэль, как родители. Но для Симона он всегда останется Майком. Майк – это Майк, брат и сам себя так называл.
С каждой минутой пути Симону становилось все хуже. Он с трудом воспринимал слова Тилии. Она рассказывала что-то связанное с автомобильной фирмой, где работали они с Майком. Симон с трудом улавливал смысл ее рассказа. Он постоянно сглатывал слюну и представлял, что находится сейчас не в душном салоне автомобиля, а где-нибудь на улице. Снаружи. На этой мысли он сконцентрировался изо всех своих сил.