«Снаружи, на свободе. Под чистым синим небом. Свободным. Я на воле и свободен. Я…» Его рука судорожно вцепилась в ручку дверцы, а сердце почти остановилось. Панический страх поднялся в нем, как чудовище из бездонного, темного моря. «Наружу, наружу, – думал он снова. – Я на воле и свободен, на воле и свободен, на воле и свободен!» Но чудовище это не укротило. Оно вплотную приблизилось к поверхности воды.
Тилия снова что-то сказала, но Симон не расслышал тетю. Ее голос доносился откуда-то издалека. Симон оглянулся, хотел переспросить, что она сказала… Но окаменел от ужаса. Это не тетя сидит рядом с ним! На водительском сиденье сидел отец, и он узнал его только по одежде. Лицо было до неузнаваемости изувечено ожогами. Его словно окатили темно-бордовым воском, под которым вздулись отвратительные волдыри. Одни лишь глаза остались прежними. Папины глаза в зеркале заднего вида – последнее, что видел Симон перед аварией. Теперь он узнал, во что превратилось лицо отца после катастрофы.
Это было ужасно. «Я схожу с ума, – подумал он, – я совершенно спятил, я реально спятил!» Симон зажмурился, надеясь, что призрак исчезнет. Но когда снова взглянул на водительское сиденье, жуткое существо по-прежнему оставалось рядом.
– Тебе нехорошо, милый?
Это был не голос отца, а чей-то утробный и низкий голос. Хриплый, звучавший глухо, будто из могилы.
– Ты вспотел, Симон. Мне снова включить кондиционер?
Затем глаза существа изменились. Они росли, расширялись и превратились в две адские глазницы. Они сначала потемнели, а потом сделались совсем черными. Вскоре в них не осталось ничего человеческого. Они блестели, как маслянистые лужицы, и Симон видел в них бесконечную злобу. Это не папа! Как только он мог поверить, что это отец?!
«Я пришел за тобой! – выкрикнуло чудовище с горящими глазами, не раскрывая безгубого рта. Его голос звучал в голове Симона. – Да, мой мальчик, ты тоже скоро умрешь!»
Симон, едва сдерживая крик, на ходу распахнул дверцу. Тормоза взвизгнули на асфальте, машина резко остановилась. Когда от сильного толчка его дернуло с сиденья, Симон ощутил ненавистно-надежное давление ремня безопасности, отшвырнувшее его назад. И снова голос, на сей раз вполне реальный. К нему обращалась Тилия. Чудовище пропало.
– Симон, ради всего святого, что с тобой?
У мальчика перехватило дыхание. Сердце стучало, готовое вот-вот выскочить из груди. Что-то внутри рычало, как насмерть перепуганный зверь.
«Наружу! Наружу! Наружу! Выйти!»
– Я… я должен выйти!
Симон отчаянно пытался отстегнуть ремень безопасности, но не мог. Трясущиеся руки не повиновались.