Симон изучал все, что смог найти, о языке тела и невербальном общении. Смотрел много видео на эту тему и наблюдал за окружающими. Постепенно он научился понимать, что выражают мимика, осанка и жесты людей. Часто это сильно отличалось от того, что они выражали словами. Так он понял, что Тилия тоже пребывает в сомнениях. С одной стороны, она убеждена, что интернат – лучшее решение для него, с другой стороны, ее мучит совесть. Она сознает, что Симон чувствует себя отверженным, но, несмотря на это, понимает необходимость подобного шага.
Дорога от остановки до гимназии была недолгой. Школа представляла собой большое, непропорциональное здание из красного кирпича в виде буквы Т, стоящее посреди зеленых насаждений. Когда они подошли к главному входу, Симон заметил футбольное поле по другую сторону здания. Рядом находились теннисный корт и покрытая песком площадка для пляжного волейбола. Во время каникул спортивные сооружения пустовали. Только два газонокосильщика с тихим стрекотом выполняли свою работу.
Чем ближе Симон подходил к школе, тем сильнее стучало его сердце. Все вокруг казалось ему призрачным. Он вспомнил фильм, который смотрел однажды вместе с Майком. Там шла речь о старом имении, в котором исчезали люди. Никто не знал, что с ними случилось, и в конце фильма это так и не прояснилось. Группа студентов решила во что бы то ни стало разгадать тайну дома. Но студенты тоже пропадали один за другим, а что с ними произошло, предоставляли дофантазировать зрителям.
Симону такой ход показался забавным. Ему даже какое-то время снился этот фильм. В том кошмаре пропавшие оказывались либо съеденными, либо погибшими другой, не менее ужасной смертью. Когда он вспомнил о фильме при виде мрачного школьного здания, внутри снова зазвучал темный, зловещий голос: «Привет, Симон. Входи-ка сюда. Я тебя сожру и переварю. Никому не уйти от своей судьбы. А ты давно уже должен быть мертв. Мертв!»
– Не делай такое лицо, – произнесла Тилия, вырвав его из мрачных мыслей. – Тебе здесь понравится, я в этом абсолютно уверена! Погляди на меня: я тоже это пережила.
Она улыбнулась племяннику. Улыбка была задумана как ободряющая, но Симон чувствовал сомнения Тилии. Она вовсе не была уверена, что ему здесь понравится. Когда Тилия вошла в здание, Симону потребовалось совершить над собой усилие, чтобы последовать за ней. Пока они шагали по каменным плитам актового зала к секретариату, их шаги гулко раздавались в пустых стенах. Для Симона они звучали как одно и то же бесконечно повторяющееся слово: «Мертв! Мертв! МЕРТВ!»