Она засмеялась:
– Кто тебе это сказал?
– Мама.
– Ты действительно веришь всему, что говорят взрослые?
– Не всему, но мои родители обычно оказывались правы. Между прочим, меня зовут Симон. А тебя?
– Каро.
– Почему ты не уехала на каникулы домой?
– Потому что у меня больше нет дома.
– Твои родители тоже умерли?
– Вроде того. – Каро подняла голову и взглянула на густую листву, почти полностью заслонявшую небо. – Не мои родители умерли, а я.
– Как так?
Она отхлебнула колы:
– Они обращаются со мной, как будто меня больше нет. Мать бросила нас, когда мне было четыре года. Она перебралась в коммуну художников, поехала с ними сначала в Берлин, а потом в Штаты. К моему седьмому дню рождения она прислала мне собственноручно нарисованную открытку из Сан-Франциско. Какой-то дикий орнамент. Больше я о ней не слышала.
– А твой отец?
Фыркнув, Каро придавила ногой камешек на дороге.
– Для типов вроде него придумано выражение «не от мира сего». Если он не писал книгу, то ездил по миру, проводя встречи с читателями. Он никогда по-настоящему мной не интересовался. Персонажи его книг всегда были для него важнее. А еще говорят, это прикольно – быть дочерью знаменитого писателя!
– Ты говоришь о нем в прошедшем времени. Вы поддерживаете контакт?
Каро отвела взгляд:
– Могу сказать одно, Шерлок: с того момента, как я здесь, он меня ни разу не навестил.
Она допила бутылку и поставила ее на край урны. «Так поступают в больших городах, чтобы бездомным легче было ее заметить», – подумал Симон. Он упрекал себя за вопрос, который мог показаться Каро бестактным. Ему не хотелось, чтобы она считала его любопытным.
– Поэтому каникулы для меня – тихий ужас, – призналась она. – Ничего, чему я могла бы радоваться. Ты скоро сам заметишь, какая жуткая скука здесь. Особенно осенью и зимой, когда все закрыто. Так еще можно сходить в кино, если есть бабло.
– Мы могли бы иногда встречаться, – предложил Симон. – Моя тетя живет в Кессингене, это недалеко.
Она посмотрела на него пристально, словно пытаясь понять, можно ли ему доверять. Симон знал этот взгляд. Он предполагал, что в жизни Каро тоже встречала поганцев, подобных Ронни, только под другими именами. Возможно, они даже были девочками.
– Ты разбираешься в математике?
– Да.
– Хорошо?
– Более или менее. Это мой любимый предмет.
– Классно. Тогда ты сможешь мне помочь. Я в математике вообще не смыслю. Должно быть, тот, кто придумал геометрию, меня ненавидел.
– Конечно, помогу! Геометрия не такая уж сложная. Симон достал свой телефон, держа его так, чтобы Каро не могла видеть экран. Она не должна знать, что до нее он внес в список всего четыре контакта: Майк, тетя и родители.