Симон не мог заставить себя взглянуть ей в глаза. Наверняка его лицо было багрово-красным.
– Я немного другой, – сказал он тихо.
Каро покачала головой:
– Нет, ты даже очень другой. Потому ты мне и нравишься. Нет ничего скучнее, чем так называемые нормальные люди.
При последних словах она наморщила лицо и сказала:
– На самом деле они всего лишь глупцы, плывущие по течению. Потому тебе надо радоваться, что ты не такой, как все.
– Ты так считаешь?
– Конечно. – Она подмигнула ему. – А если я отвернусь, пока ты будешь в воде, ты искупаешься?
– Ну хорошо.
Симон снял обувь, и Каро снова улыбнулась. Затем сделала глубокий вдох и скрылась в воде. Ему стоило больших усилий побороть себя, но в конце концов он вскарабкался на тумбу и прыгнул. Солнце приятно прогрело воду. Вода касалась его кожи мягко и пахла листвой, плавающей в чаше бассейна. Этот запах снова напомнил ему осень, когда он собирал здесь грибы. «Может быть, старый бассейн пострадал от воды и разрушился, – говорил дедушка. – Стены весь год такие сырые, что там, вероятно, полно грибов. Белые, подберезовики, лисички. Боже, как я обожаю лисички!»
Каро поджидала Симона у другого края бассейна. Она легла на спину и медленно двигалась, барахтая ногами.
– Иногда я воображаю, что все это принадлежит мне, – призналась она, когда Симон подплыл. – Как будто я безумно крутая звезда и это моя собственная вилла.
– Какой же звездой ты хочешь быть? – спросил он, приблизившись.
– Все равно какой, лишь бы богатой. Тогда можно ни о чем не заботиться, не работать и делать что хочешь.
Симон снова взглянул на отель, возвышавшийся над ними. В солнечном свете он казался куда менее мрачным и угрожающим, хотя закрытые окна все равно выглядели подозрительно. Глаза, которые вот-вот откроются.
– Согласен, – сказал он. – Было бы круто быть богатым! Тогда можно было бы купить виллу и не заботиться больше ни о чем.
– Теперь это наша вилла! – Каро сделала оборот вокруг своей оси. – В фантазиях возможно все. Мы не обязаны возвращаться в эту дыру под названием интернат. Мы будем впускать сюда лишь тех гостей, которые тоже другие. Такие, как мы.
– Было бы круто! – согласился Симон. – Если честно, я дико ненавижу интернат. Жизнь и так жутко меня пугает, если хочешь знать правду. Потому что теперь я предоставлен сам себе. Хотя у меня есть Майк и тетя, они живут своей собственной жизнью, а я не хочу быть им в тягость.
Она кивнула на его запястья:
– Поэтому ты пытался уйти из жизни?
Симон вздрогнул. Он хотел тотчас спрятать руки за спину, но в бассейне сделать это было затруднительно.