— Вы хотите сказать, что они могут там у себя создать ядерное оружие на основе данных, которые они заполучили в 1985 году? И выиграть войну?
— Да. Если не успеть до этого уничтожить Институт.
— И что тогда? Значит, внезапно все вокруг нас изменится и мы окажемся под властью нацизма?
— Именно так. Но вы об этом никогда не узнаете, потому что вы будете другим человеком. У вас не будет того прошлого, какое у вас есть сейчас. У вас будет совершенно иное прошлое, и вы будете помнить только его и ничто другое, ничто, что случилось с вами в этой жизни, потому что этой жизни у вас никогда не было. Мир для вас будет таким, какой он есть, и вы никогда не узнаете, что был другой мир, в котором Гитлер потерпел поражение.
Страх и отчаяние охватили Лору, жизнь всегда казалась ей хрупкой и ненадежной, но эта перспектива ужасала. Мир вокруг потерял реальность и стал призрачным царством снов; в любое мгновение земля под ногами могла разверзнуться и навсегда ее поглотить.
Все более ужасаясь, она сказала:
— Если они изменят мир, в котором я выросла, то я никогда не встречу Данни, не выйду за него замуж.
— А я могу вообще не родиться, — заметил Крис.
Лора потянулась к Крису, положила руку ему на плечо, чтобы успокоить его, да и себя тоже, убедиться, что он действительно существует.
— Я сама могу не появиться на свет. Все, что я видела, все хорошее и плохое, что было в мире с 1944 года… все исчезнет, как дом из песка, а вместо этого возникнет другая, новая реальность.
— Новая и страшная, — уточнил Штефан, явно утомленный своими усилиями показать, что было поставлено на карту.
— И в этом новом мире я, возможно, не напишу ни единой книги.
— А если и напишете, — сказал Штефан, — то это будут совсем другие книги, абсурдные произведения мастера, который творит под гнетом деспотической власти, в железных тисках нацистской цензуры.
— Если эти типы создадут в 1944 году атомную бомбу, — сказал Крис, — то считайте, что от нас всех осталась одна пыль.
— Пыль, пожалуй, — согласился Штефан Кригер. — Исчезнем, не оставив никакого следа, как будто нас и не было.
— Нам надо их остановить, — объявил Крис.
— Если только нам это удастся, — сказал Штефан. — Но прежде всего мы должны выжить в этой действительности, а это трудная задача.
* * *
Штефан попросился в туалет, и Лора повела его в ванную комнату, словно медицинская сестра, привычная к уходу за больным мужчиной. Когда они вернулись обратно и Лора уложила его в постель, она вновь забеспокоилась о его состоянии: он был вялым, потным и совсем слабым.
Она в нескольких словах рассказала ему о перестрелке у Бренкшоу, когда он был без сознания.