— Подумаешь, конфеты! — подхватила Тельма. — Пакетики леденцов, шоколадки!
— Ты, Лора, будь поосторожней, — предупредила Рут. — Он больной человек…
— Он ублюдок! — крикнула Тельма. — Помойная крыса!
— Он не такой уж плохой, — тихо сказала Тамми из своего угла.
Белокурая девочка была такой молчаливой, застенчивой и неприметной, что Лора забыла о ее присутствии. Лора увидела, что Тамми отложила в сторону книгу и сидит на постели, подтянув к груди худые коленки и обхватив их руками. Ей было десять, она была на два года младше остальных и маленькой для своего возраста. В белой ночной рубашке и носках она казалась привидением.
— Он и пальцем никого не тронет, — продолжала она неуверенным, дрожащим голосом, как будто высказывать мнение о Шинере было так же опасно, как идти по проволоке без страхующей сетки внизу.
— Еще как тронет, да только боится, — сказала Рут.
— Он просто… — Тамми кусала губы. — Он просто… одинокий человек.
— Нет, милочка, — отозвалась Тельма, — он совсем не одинокий. Он такой самовлюбленный, что ему достаточно своего общества.
Тамми отвернулась. Поднялась, сунула ноги в разношенные тапочки и пробормотала:
— Скоро отбой.
Она взяла с тумбочки косметичку, шаркая, вышла из комнаты и, затворив дверь, направилась к умывальной в конце коридора.
— Тамми берет конфеты, — пояснила Рут.
Волна отвращения захлестнула Лору.
— Неправда.
— Нет, правда, — сказала Тельма. — И не потому, что ей хочется сладкого. Она… она запуталась. Ей нужна опора, пусть даже это Угорь.
— Но почему? — настаивала Лора.
Рут и Тельма вновь обменялись одним из тех взглядов, что позволял им мгновенно и без слов обсудить вопрос и принять решение. Рут сказала со вздохом:
— Видишь ли, Тамми нуждается в такой опоре, потому что… потому что этому ее научил отец.
Лора подскочила:
— Собственный отец?
— Не все дети в приюте сироты, — ответила Тельма. — Некоторые здесь потому, что их родители совершили преступление и сидят в тюрьме. А других родные били или… подвергали насилию.
Лоре почудилось, что освежающий августовский ветерок, проникавший в окна, превратился в ледяной порыв поздней осени, преодолевший неведомым образом расстояние в несколько месяцев.
Лора спросила:
— Но Тамми, наверное, это не нравится?
— Думаю, что нет, — сказала Рут. — Но ее…
— Ее принуждают, — закончила Тельма. — Она не может выбраться. Она запуталась.
Они смолкли, занятые ужасными мыслями, и наконец Лора сказала:
— Как это страшно… и печально. А мы не могли бы помочь? Сказать о Шинере миссис Боумен или еще кому-нибудь из воспитателей?
— Это не поможет, — ответила Тельма. — Угорь станет все отрицать, и Тамми тоже, к тому же у нас нет доказательств.