Когда я сидел во дворе в вышеупомянутой усадьбе – усадьбе бабочек (тех, о которых мне рассказывали, тех, в которых я верил еще когда они не появлялись), ко мне внезапно вернулось воспоминание о Юргене Холларе и “Всех хитростях следопытства”. В детстве я одолел эту книгу с огромным трудом, и, возможно, именно эти упорные усилия так крепко врезали текст в мою память. Так или иначе, поглядите-ка на меня: в японском саду размышляю об австрийском охотнике, жившем в XIX веке. Вот до каких идей меня довело отчаяние.
Юрген Холлар, как можно теперь сообщить – а я сейчас просто из любезности делюсь его секретом с вами, – умел находить вещи просто силой того, что не желал высматривать их вокруг. В этом и состоит суть книги про него. У него был очень дотошный метод вычленения и классификации всех предметов, которые он находил на определенном участке, как бы велик или мал ни был участок (как бы велики или малы ни были предметы). Сколько бы ни длился розыск – долго или недолго, сколько бы ни было предметов – много или мало, Холлар не отклонялся от своего принципа.
Итак, вообразите: вас просят найти ложку. Вы входите в комнату и начинаете с одной стороны комнаты. Вначале вы видите что-то типа низкой длинной кушетки с множеством подушек и приставным столиком, которая тянется вдоль стены. Это не ложка, говорите вы себе. Затем вы пересекаете широкое, покатое, закругленное пространство комнаты, идете вначале вперед, затем назад и приближаетесь к дальней стороне комнаты, где над длинным плоским участком комнаты видите что-то вроде встроенной кухни. Вот где можно найти ложки, думаете вы. Вначале вы приподнимаете одну вещь, потом другую. Это не ложка, это не ложка, говорите вы. Но Юрген, будь он вместе с вами, рассматривал бы каждую вещь поочередно и спрашивал бы, что это такое. Он посмотрел бы на кушетку, освободил бы ее от подушек и понял бы, что она изящной ложкообразной формы. Может быть, это ложка, которую я ищу. Он подметил бы странную ложкообразность комнаты, в которой находился, и, вполне возможно, опознал бы в ней искомую ложку. Он не позволял, чтобы сформулированные до него классы предметов, существовавших вокруг него в мире, подставляли подножки его взгляду и становились помехами для его открытий.
Потому-то, когда однажды пропал сын его господина, именно Юрген нашел мальчика, спрятанного в захолустье, замаскированного под девочку: “она” в скромном деревенском домике пряла пряжу, пряла не понарошку, сидя за прялкой. Когда пропал любимый конь, Юрген обнаружил, что одно семейство, которое всегда просило милостыню на рыночной площади, загадочно отсутствовало вместо того, чтобы по своему обыкновению, клянчить корочку хлеба. Он пошел на рыночную площадь и спросил себя, что здесь есть, а чего нет. Он не спрашивал: где конь?