* * *
Это было в ночь с седьмого на восьмое мая, почти через год после их знакомства. Ленка никогда не помнила даты, но эту не могла забыть. Той злополучной ночью она просмотрела трагикомедию «Я тебя не люблю, пойди прочь» в исполнении мужчины ее мечты.
Она до сих пор не могла понять, что это было: неистовый приступ сумасшествия или талантливая актерская игра. Если второе, то Меньшиков тут и рядом не лежал, а Кораблев имел полное моральное право заявиться в Академию киноискусств и потребовать «Оскар» за лучшую мужскую роль всех времен и народов. Уж слишком по-настоящему все это было.
Он сказал сначала тихо: «Я тебя не люблю, ты мне не нужна». Потом долго что-то кричал про ненужную ему ответственность, про то, что не хочет, чтобы его любили, но и секс без любви ему не нужен. Ленка тоже кричала, срываясь то на хрип, то на слезы. Она никогда до этого не кричала на Кораблева, она вообще никогда не кричала, не хрипела и не плакала на глазах у мужчины.
— Из-за тебя мне стало намного хуже, — вопил Кораблев так, что Ленке становилось страшно, — я уже почти вылечился, но сейчас мне опять плохо! Как я вас, всех женщин, ненавижу!
— Чего ты уже «почти»? — оторопела Ленка.
— Блин, надо было сразу тебе сказать. Я — идиот, больной на голову. Понимаешь? Я — псих, псих с дипломом и справкой! Я уже три года к психиатру хожу. Когда мы с тобой познакомились, все было хорошо, я почти уже выбрался. Но из-за тебя мне опять стало плохо.
— Ну конечно, из-за меня! Ты ведь больше ни с кем не встречался весь этот год! («И зачем я это сказала, я ведь знаю, что ни с кем он не встречался», — упрекнула себя Ленка.)
— Да, представь себе, ни с кем! А сейчас — все, точка, понимаешь? Точка! Я больше не хочу тебя видеть. Никогда.
Ленка похолодела, сердце упало куда-то совсем низко. В пятки? Нет, пятки уже забронированы душой для подобных ситуаций.
— Я тебе не верю, — уже спокойно, без слез и истерики сказала она.
— А придется поверить, — ухмыльнулся Кораблев. — Справку показать?
— Нет, спасибо, — отрезала она. — Знаешь, я никуда сейчас не уйду. У меня был порыв одеться и убежать. Но я этого не собираюсь делать, ведь если я убегу сейчас, то это и будет точка. А я не хочу ставить никаких точек. — Ленка говорила совершенно спокойно, и все это уже походило на деловые переговоры.
— Лен, забей на это, пожалуйста.
— Нет, я не буду ни на что забивать. Забивают гвозди в доски, а я никогда не забиваю.
— Разумеется! Ты никогда не забиваешь! А по всей квартире на стенах у тебя, наверное, развешаны плакаты «Никогда не сдавайся», — изобразил из себя ясновидящего Кораблев.