Миледи погасила свет, принесла припасенные заранее свечи, поставила на столике между свечами зеркало. Села, тревожно глядя в темноту за спиной, отражавшуюся в зеркале. Теперь надо навести сзади второе зеркальце, чтобы сделать «коридор» и высматривать в нем свою судьбу.
А что высмотришь? Поезд в Екатеринбург, где жила двоюродная тетка, завбиблиотекой, и где решено было начать новую жизнь — без «улетов». Без моря, без воспоминаний — с чистого листа. Хватит, взрослая уже. И настрадалась. Двадцать пять — у всех посетителей при взгляде на нее глаза высоким напряжением искрятся, а в Новый год сидит одна, дурью мается. А что делать? Не с Юркой же, в самом деле, отмечать. Праздник ведь какой! Магический. Сердце чует, должно что-то произойти. Должно обязательно.
Ирка до рези в глазах вглядывалась в зеркально мерцавший «коридор». Свечи вспыхнули и погасли, убитые сквозняком. За спиной Миледи распахнулась дверь, впустив холодный ветер. Торопливые слова «Закрыто! Мы не работаем!» застыли на ее губах. И почему она не заперла за Доном дверь?
Посетитель был угрюм и голоден. Осыпанная дождем куртка, прилипшие ко лбу пряди. Мельком оглядевшись, он присел к стойке.
— Кофе двойной и… что-нибудь перекусить… — Достал мобильник, в полутьме с трудом набрал номер и буркнул в сторону: — Темновато у вас тут…
И даже не посмотрел на нее. И разумеется, не узнал. Господи, так не бывает… Не бывает! Или это обман зрения, чувств, слуха, обман ночи и теней? Обман гадания и ожидания?
Ирка исподтишка оглядела гостя — нет, не мерещится, настоящий. Настоящий и совсем чужой. Не узнал — и не надо. Пробормотала севшим голосом, входя в роль барменши:
— Простите, вырубили электричество. Может, принести еще свечи? Есть холодный цыпленок-гриль. И… и сыр вон залежался. Вонючий, с плесенью. Какой-то «Блю». Вообще-то мы уже закрывались…
— Тащите все, — распорядился гость и громко заговорил в трубку: — Дорогая, это я. У «мерса» колесо полетело. Пока будут возиться, хлебну кофейку… Успею. Явлюсь с боем часов. Отлично себя чувствую. Разумеется, не выспался. Полдороги проехал во сне — серпантин жутко укачивает… Особенно в темень и дождь… Знаешь, малыш, мне просто жизненно необходимо обнять тебя… Нежно… Да, нежно и страстно…
Иркино сердце ухнуло и оборвалось. Другая… Желанная, жизненно необходимая. Он мчится к другой! А что она ждала? Чуда? Ведь знала уже про Клер и ни на что не надеялась. Или все же надеялась? Господи, только бы не разрыдаться! Миледи на автопилоте поставила перед гостем кофе, тарелки с сыром и цыпленком. Он схватил бутерброд, обжегся кофе. Проговорил устало: