- Боже упаси! - Джеймс всплеснул руками, едва не выплеснув джин на ковер. - Нет, конечно!
- В том смысле - что я их не всех укладываю, - поправился Кайт-Фортескью.
У Джеймса отвалилась челюсть. Пожилой доктор улыбнулся.
- Я шучу, вы уж меня извините. Ваше здоровье! - Они чокнулись. Просто я хочу, чтобы вы твердо усвоили: вы не имеете права оставить разочарованной ни одну пациентку, чего бы она от вас ни добивалась!
Джеймс кивнул. Мысли в его голове смешались. Только ему начинало казаться, что он понимает, чего именно ждет от него Кайт-Фортескью, как буквально следующей фразой тот вновь приводил его в замешательство.
- Ну что, справитесь? Или это все-таки противоречит вашим убеждениям?
- Я не могу сказать, что мои убеждения столь уж разительно отличаются от ваших, - проблеял Джеймс. - В том смысле, конечно, что...
- Тогда все в порядке, - рассмеялся Кайт-Фортескью. - Я понимаю - у всех есть свои принципы, давно сложившиеся взгляды, однако порой они только мешают. Взять, скажем, мормона - он ни за что не позволит своим женам лечь под нож хирурга, даже если операция - единственное, что может спасти её жизнь. Кому нужны такие идиотские принципы?
Джеймс вновь кивнул. Кайт-Фортескью добавил, пожав плечами:
- Это, конечно, крайний случай. Но он хорошо иллюстрирует то, что я имею в виду.
- Вот именно, - поддакнул Джеймс.
Пожилой доктор снова устремил на него изучающий взгляд. С минуту оба молчали, затем Кайт-Фортескью произнес:
- Ну что ж, молодой человек, думаю, что нам с вами стоит рискнуть. Попробуем, а там посмотрим, что из этого выйдет. Меня не будет всего две-три недели, а это слишком короткий срок, чтобы вы успели причинить необратимый ущерб моей практике, но вполне достаточный, чтобы понять, подходит ли вам это место.
- Я сделаю все, что в моих силах, - клятвенно пообещал Джеймс.
- О, я ничуть не сомневаюсь, - заулыбался Кайт-Фортескью. - Только забудьте хотя бы на время свои высокие моральные принципы. Нравственные устои - это одно, а жизненная правда - совсем другое, да и работа эта отнюдь не для ханжи. - Заметив, как перекосилось лицо Джеймса, он поспешно добавил: - О, я вовсе не считаю вас ханжой, Боже упаси! Просто вы ещё слишком молоды, и из вашей головы не успела выветриться вся высокопарная дребедень, которую вбивали в неё за годы учебы. Прежде всего, вы должны оставаться человеком, а уж потом вспоминать про свои принципы.
Глядя прямо ему в глаза, Джеймс снова торжественно закивал.
Наконец Кайт-Фортескью решился.
- Что ж, тогда по рукам, старина. Приступайте к работе. Сыграйте с листа. А потом, если вы не распугаете всех моих пациентов, посмотрим, как быть дальше. Устраивает?