- Что вы сказали насчет моей тети? - переспросил он.
Графиня в ответ угостила его визгливым хохотом и вдруг так резко затормозила, что "мерседес" едва не перевернулся.
- Я ждать, - холодно промолвила она. - А ви бежать и ворочаться шнель. Ферштейн?
- Да, - проворчал Джеймс. Он почти бегом устремился к двери Березового дома, отомкнул её и прошел в приемную, где держал чемоданчик. Его так и подмывало послать графиню ко всем чертям и плюхнуться в постель, но он устоял, прекрасно понимая, что в таком случае разъяренная Наташа вдребезги разнесет все стекла в особняке Кайта. Во всяком случае, такое она оставляла впечатление. Как ни пытался Джеймс, он никак не мог уразуметь, почему граф, тихий, интеллигентный и необычайно эрудированный человек, о скромности которого ходили легенды, выбрал себе в спутницы жизни столь соблазнительную, распущенную и крикливую особу. Как бы то ни было, реальность была именно такова, и Джеймсу приходилось с ней считаться. При этом он не должен был забывать, что: а) супруг графини доводился близким другом тети Агаты и четы Уипплов, и б) Наташа была иностранкой, и с этим также приходилось считаться.
Пока Джеймс копошился в доме, графиня развернула "мерседес", могучий мотор которого глухо урчал, готовый к очередному бешеному рывку. Джеймс забрался на заднее сиденье и снова проверил пульс графа. Пульс оказался ровный и достаточно сильный...
Окна промелькнувшего Пони-коттеджа были по-прежнему погружены во мрак. То ли Китти продолжала дежурить возле имения Вальдшнепов, то ли мирно спала. Джеймс перевел взгляд на графиню - Наташа почему-то молчала; вцепившись в руль, она сосредоточенно наблюдала за дорогой. Собравшись с духом, Джеймс как бы мимоходом обронил:
- Я уже давно увлекаюсь лягушками. Повадки их изучаю, брачные игры.
Густо накрашенные брови графини взметнулись вверх. Глаза скользнули к зеркальцу заднего вида, нашли Джеймса, затем снова вернулись к дороге. Она шумно вздохнула, но говорить ничего не стала.
- Они у реки живут, - продолжил Джеймс, сам обмирая от нелепости собственных слов. - Я был вчера на вечеринке, обмолвился о своем увлечении, и мне... ну, словом...
Перед въездом на мост графиня переключила скорость и пробормотала что-то похожее на "merde"* (*дерьмо - франц.). Это его удивило - до сих пор с ломаного английского она сбивалась главным образом на немецкий. Он поспешил объясниться:
- Говорят, во всей Европе не сыскать лучшего места для наблюдения за лягушками. А самое подходящее для этого время - рассвет. Лягушки просыпаются, начинают квакать, шалить и тому подобное...