Джефф вышел из машины, распахнул дверцу со стороны Моники и протянул ей руку. Прикоснувшись к его крепкому запястью, Моника вдруг ощутила странную дрожь во всем теле. Почему он ее не отпускает? Моника взглянула на Джеффа снизу вверх, и ее пронзил его взгляд, в котором блеснуло восхищение и еще что-то, что совсем не настраивало на работу.
— Ну, за дело! — произнес Джефф наконец, выпуская ее руку.
И они молча направились в дом, каждый по-своему справляясь с возникшей неловкостью.
На письменном столе лежала стопка белоснежной бумаги.
Моника поймала себя на том, что пристально смотрит на Джеффа. Чего он ждет от нее? На что надеется? Быть может, для него важно ее мнение о книге? Ну да она ведь здесь просто машинистка, а не читатель и не литературный критик… Пока Моника устраивалась за столом, Джефф придвинул к ней чистую бумагу, копирку и ластик. Ну и ретро… Он быстро объяснил ей, что предстоит делать.
— Я уже напечатал вот до сих пор. Вы можете начинать с этого абзаца.
— Хорошо.
Моника принялась листать рукопись.
— Как думаете, справитесь? — Джефф внимательно смотрел на Монику.
— Да… нужно только немного попривыкнуть.
— Может, будет лучше, если первые несколько страниц напечатаем вместе? — Джефф пододвинул второй стул и сел, быстро перебирая клавиатуру.
— О, да вы мастерски владеете орудием труда…
— Нет, Моника, моим орудием остается ручка. Я вынужден сначала писать рукой и лишь потом перепечатывать. На это уходит много времени… Вот такой я ретроград.
Пока Джефф был полностью поглощен работой, Монике не давало покоя его присутствие. Он сидел совсем рядом, и она ощущала его дыхание на своей щеке. Странное дело: от него веяло мужественным спокойствием и сосредоточенностью, ей же сосредоточиться не удавалось вовсе.
Когда Джефф вышел из кабинета, стало очень тихо. Моника огляделась, наслаждаясь приятной тишиной. Ей нравилась эта комната, здесь было так мирно и уютно.
Наконец, взяв три чистых листа бумаги и положив между ними копирку, она застучала по клавишам. Слог Джеффа был изящен и чист, стиль — выразителен, но аскетичен, без лишних слов. История оказалась действительно захватывающей.
Моника так погрузилась в работу, что не заметила, как вошел Джефф.
— Пора обедать, Моника, — сказал он. — Милости прошу к столу.
— Не может быть! Я же только начала печатать.
— Уже три часа.
— Правда? Неужели? — взглянула она с недоверием.
Они уселись на террасе. Оливки, свежий хлеб, масло, несколько сортов сыра, спелые помидоры и апельсиновый сок.
— Все это из моего сада-огорода да от моих овец, ну, кроме хлеба, — похвастался Джефф.