— И Мария с ним?
— Да. В больнице. Она не отходит от него ни на шаг. — Донья Люсия нервно перебирала вещи на столике. — Что мне делать, сеньорита? Что сказать дону Рикардо?
— А вы не можете рассказать ему правду?
— Правду? Что его будущая жена сидит у постели другого мужчины? Что она совершенно не думает о своем долге? А только о Федерико? О, сеньорита, может, вы сможете переубедить Марию?
— Я?
— Пожалуйста, сеньорита! Скажите ей, что дон Рикардо будет в ярости. Ее поведение ему совершенно не понравится.
— Донья Люсия, вы думаете, Мария станет меня слушать?
— Вы ей очень нравитесь, сеньорита. Я от нее только и слышу: «сеньорита то, сеньорита это…» Она прислушивается к вашему мнению.
— Донья Люсия… — Моника отчаянно пыталась подобрать нужные слова. — А что плохого в том, что делает Мария?
— Как вы можете так говорить? — Донья Люсия, сбитая с толку, смотрела на нее изумленно.
— Мария любит Федерико, донья Люсия… Люди должны жениться по любви…
— У нас все иначе. Я вышла замуж за человека, которого выбрал для меня мой отец. Наши семьи вели вместе дела, поэтому наш брак был выгоден обеим семьям.
— Но Мария любит…
— Она любит! — Донья Люсия словно выплюнула эти слова. — Сеньорита! Федерико хороший юноша. Вы удивлены, что я это говорю? Федерико очень приятный молодой человек. Я уверена, что будь я в ее возрасте, я тоже влюбилась бы в него…
Распаковав вещи, Моника отправилась в крошечную деревенскую больницу, в которой лежал Федерико.
На секунду Моника представила Джеффа — больного, одинокого и беспомощного. Нет, ее пришлось бы силой оттаскивать от его постели…
Увидев Монику в холле, Мария расцвела улыбкой.
— Ты вернулась?
Англичанка подошла к Марии и обняла ее.
— Как Федерико, как ты?
— Беда… — Мария вздохнула. От улыбки не осталось и следа. — У него сильные боли.
— Мне очень жаль, — посочувствовала Моника. — Держись, сестренка!
— Спасибо, дорогая, — улыбнулась Мария, ведя ее по больничному коридору и вверх по лестнице.
Они вошли в палату.
— Это Федерико, а это Моника, — представила их Мария.
— Сеньорита, здравствуйте… — Федерико попытался подняться с подушек. Его лицо выражало одновременно радость и смущение.
Смуглая кожа юноши выглядела необычно бледной, на лбу выступили бисеринки пота. Он мучился от боли, несчастный мальчик… В его облике странным образом сочетались мужественность и что-то очень детское.
— Сеньорита, — сказал он, — я очень рад, что вы пришли.
— Но мне совсем нерадостно, когда ты не лежишь спокойно, — вмешалась Мария. Ее лицо при этом излучало мягкую нежность, тревогу и — настоящую любовь.