– Сеньор Босхштадт, барон ван Гремсдорф… – Толстяк недоуменно крутнул башкой, ища поддержки у собеседников. – Ничего в отношении вас я не говорил. И вообще…
– Настоящему мужчине всегда есть что сказать! – презрительно выплюнул я слова. – Так что вы здесь делаете, барон?
В голове вертелась характеристика сего персонажа. Колоритный представитель фламандского дворянства. Впрочем, дворянином в нынешнем понятии этого слова его назвать трудно. Промышленник, коммерсант… и прочие подобные титулы, но никак не дворянин. Один из основателей зреющей фронды во Фландрии, оборзевший до такой степени, что посмел открыто возражать герцогине и обговаривать новые налоги, наложенные Карлом на свои владения. Тут я с ним согласен: Карлуша, конечно, крайне не прав… но это сейчас не имеет никакого значения.
Карл открыто заигрывал с представителями фламандской знати, прощал им многое в обмен на лояльность и деньги. И что? Едва его слава покачнулась, и эти упыри, в том числе данный клиент, стали позволять себе слишком много. Ну… это дело поправимое…
Открыто в измене, особенно в отсутствие герцога, их не обвинишь, а заводиться с поисками ереси времени нет, так что справимся более простым методом.
– Вы, барон, изволите сомневаться в моей мужественности? – Толстяк демонстративно поправил свой гигантский гульфик и опять обернулся к приятелям. – Вы слышали, что он сказал?
– Как можно сомневаться в том, чего нет? Барон, а почему вы не на войне?
– Я… я выплатил щитовые за десять лет вперед… – Барон гордо повел носом. – Так что…
– Что «так что»? А… я понял: дома просиживать перины и валять дворовых девок гораздо безопаснее, чем воевать…
– Да как вы смеете?!! – открыто заорал барон.
– В чем дело, господа? – Рядом с нами появился де ла Марш. – Немедленно прекратите ссору!
– Налицо оскорбление!..
– Барон ван Гуттен первым начал!..
– Он, это он оскорбил!..
– Неслыханная наглость!.. – загалдели разом прихлебатели Гремсдорфа.
– Тихо! – властно рыкнул де ла Марш. – Так ли это, барон ван Гуттен?
– Нет… – скромно ответил я. – Абсолютная неправда. Сии господа нагло врут.
– Да я подам жалобу… – разъяренно выкрикнул толстяк и от волнения дал петуха.
– Я не ослышался? – Майордом прищурил левый глаз. – Вы заявили о жалобе? Речь идет о личном оскорблении, а не о земельной тяжбе. Испокон веков подобные вещи решались одним способом – поединком!
Барон, неуверенно поглядывая на свою свиту, кивнул…
Ну вот… дело как бы сделано – Оливье сработал как по нотам. И это самое большее, что я могу сделать для герцогини. Правда, совсем не уверен, что смерть барона каким-то серьезным образом изменит политическое положение во фландрских владениях Бургундии. Да, скорее всего, никак не изменит. Нужен реальный триумф Карла, который и заткнет глотки недовольных. Ну и, конечно, скорое окончание войны. В общем, будем надеяться. Я, конечно, разделяю мнение своих новых покровителей, но все же считаю, что Карлушу хоронить рано. Да, все против него, причем критически, но блудливую девку Фортуну еще никто не отменял.