– Зачем? – прохрипел Седрик.
– Чтобы узнать, каково это, разумеется. Хватит ныть. Тебе это не повредило, только слегка освежило ощущения.
Гест встал, оставив его в постели. И Седрик поверил ему, что на самом деле вовсе не пострадал. Воспоминание вспыхнуло у него перед глазами, а вместе с ним и твердое решение, которым он вскоре пренебрег.
Больше никогда. Сопротивляйся.
Но тумаки Джесса были куда хуже того, что когда-либо позволял себе Гест. Мощный удар по лицу потряс Седрика в не меньшей степени, чем оглушил. Он обмяк в хватке охотника, не находя в себе сил даже поднять руки, не говоря уже о том, чтобы сжать кулаки. Джесс жутко захохотал, и ужас как будто протрезвил Седрика. Он со всей силы ударил кулаком охотнику в живот, чуть ниже грудины. Тот внезапно задохнулся и тяжело осел в лодку.
На миг Седрик оказался сверху, осыпая Джесса градом ударов, но перед глазами все плыло, и рукам недоставало силы. Охотник опомнился, подался вперед и стиснул его в захвате. Затем, так легко, как будто боролся с ребенком, Джесс перекатился вместе с ним вбок, подмяв его под себя. Крепкие лапищи сдавили Седрику горло. Он потянулся к запястьям охотника, но чешуйчатые руки Джесса оказались влажными и скользкими, и ухватиться за них никак не получалось. Враг опрокинул Седрика на спину, перегнул через банку. Голова Седрика опускалась все ближе к плещущей на дне мерзкой воде, а сиденье все больнее впивалось в хребет. Он отчаянно пинался, но мимо. Он царапал ногтями лицо охотника, но тот как будто не чувствовал боли.
Седрик уже не пытался бить Джесса или хотя бы защищаться. Ему хотелось только вырваться. Размахивая руками, он пытался нашарить борт лодки, сумел-таки его ухватить и попробовал выбраться из-под Джесса. Но пальцы охотника не выпускали его горла, а вес прижимал ко дну.
Никогда еще Седрик не чувствовал себя настолько беспомощным.
По крайней мере, с тех пор, как его в последний раз скрутил Гест.
«Я сам решу, как это будет, – смеялся он. – Тебе понравится. Как всегда».
Но ему не нравилось. Не всегда. И теперь в нем вдруг взметнулся весь не растраченный на Геста гнев – за то, что его никогда не волновало, хорошо Седрику или нет, за то, как он смеялся, утверждая свое превосходство, – и в тот же миг отчаянно шарившая по сторонам рука нащупала рукоять топорика.
Его лезвие прочно засело в сухом бревне, плавающем близ лодки, но жгучая ярость придала Седрику сил. Он судорожно рванул. И ненароком, по счастливой случайности, внезапно выскочивший из бревна топор тяжелым обухом огрел Джесса по затылку.