– Ни один дракон еще не подвергался тому же, что и мы, – заметила она. – Ни один еще не падал так низко.
– Нет ничего «низкого» в выживании, – возразил Меркор, и голос его, как обычно, звучал спокойно, почти безмятежно. – Считай это опытом, полученным дорогой ценой, Синтара. Когда ты умрешь и будешь съедена или твоя молодь проклюнется из яйца, драконы понесут дальше воспоминания об этом времени. Пережитые трудности не могут быть потерей. Кто-нибудь научится у нас. Кто-то извлечет пользу из нашего опыта.
– А кто-то устал от твоих разглагольствований, – проворчал алый Ранкулос.
Он закашлялся, и Синтара почуяла запах крови. Она придвинулась ближе к нему. Ранкулос был изранен серьезнее прочих драконов. Его ударило по ребрам чем-то тяжелым, пока он барахтался в потоке. Синтара ощущала боль, с которой ему давался каждый вдох. По большей части чешуя неплохо защитила их. Сестикан ушиб крыло, и оно ныло, когда он пытался его расправить. Верас жаловалась на обожженное горло – она наглоталась едкой воды. О мелких повреждениях никто не считал нужным упоминать. Они драконы. Они выздоровеют.
Река отступала с каждым часом. Уже проявилось некое подобие берега. Кусты, увешанные гирляндами погибших лиан, торчали из длинной полосы жирной грязи. Большим облегчением оказалось встать на лапы и вытащить брюхо из воды, но ходьба по липкой, чавкающей грязи утомляла почти так же сильно, как и плавание.
– А что бы ты предпочел от меня услышать, Ранкулос? Что после того, как мы зашли так далеко и пережили столько бед, нам следует лечь и умереть?
Меркор с трудом подковылял к ним. Обычно драконам несвойственно стоять так близко друг к другу, вспомнила Синтара. Но они и не обычные драконы. Они многие годы жались друг к другу на тесном клочке земли под Кассариком – и изменились. И вот теперь, когда снова наступило время усталости и неуверенности, они по привычке сбились вместе. Было бы так уютно лечь и заснуть под боком у Ранкулоса… Но она не станет. Грязь слишком глубока. Она проведет эту ночь стоя, будет дремать и грезить о пустынях и жарком сухом песке.
– Нет. По крайней мере, не здесь, – устало откликнулся Ранкулос.
К ним приближался большой голубой Сестикан. На его лазурной шкуре виднелись потеки грязи.
– Значит, решено. Завтра мы двинемся дальше.
– Ничего еще не решено, – спокойно заметил Меркор.
Золотистый дракон раскинул крылья и слегка встряхнул ими. Разлетелись брызги воды и грязи. Узор, похожий на павлиньи «глазки», покрывали илистые разводы. Синтара не видела Меркора таким грязным с тех пор, как они ушли из Кассарика.