А.М.: Которая — скандал, заметьте. Любой роман, прославивший XIX век, был скандалом.
Е.В.: То есть погрузить в это человеческую субъективность и оправдать ее каким-то способом.
А.М.: И наскандалить одновременно, заметьте.
M.Ш.: Давайте вернёмся к «Игре престолов» и поговорим о Его Воробейшестве и Иерониме Савонароле. Это ловушка, в которую Джордж Мартин нас радостно ловит и в которую я, например, при первом прочтении поймалась мгновенно. Потому что сама идея культа семи богов как части единого целого позволяет провести очевидную аналогию с христианством, и мы это прекрасно понимаем. Но если мы говорим о вожделении к власти, то перед нами есть Иероним Савонарола, который предлагает отказаться от роскошеств и предаться каким-то практикам покаяния. Если же приглядеться, то становится всё очевиднее, что Воробейшество, весь хороший, белый и пушистый, на самом деле стремится к власти, как и все остальные. И ему доставляет абсолютно садистское удовольствие измываться над Серсеей Ланнистер, ковда она к нему попадает. Это показано и в книге и в фильме прекрасно, и самое интересное, на мой взгляд, — это братства, возрождаемые Его Воробейшеством, имени которого мы не знаем. Братство честных бедняков и братство военных немедленно заставляют нас вспомнить тамплиеров, конечно. А честные бедняки — это, скорее всего, может быть связано с крестовым походом детей, но тут надо бы ещё копнуть.
Е.В.: Нет, это францисканцы.
М.Ш.: Да, кстати, францисканцы, абсолютно верно. Но мы наблюдаем достаточно печальную картину. Тут нет вопроса никакого духовного поиска, нет никакого духовного восхождения. Это оказывается иллюзией вертикали в мире «Игры престолов». И, более того, мы понимаем, что Воробейшеству точно так же нужна власть. В книге это обозначено на вербальном уровне, а в фильме это прекрасно обозначено на уровне вот этих условных «братьев». И в этот момент — это я говорю и отсылкой к Савонароле тоже, он тоже громил, призывал и сжигал украшения и дамские наряды — меня больше всего потрясает, когда мы понимаем, что вот эти братья в коричневых рясах — это чистой воды те же самые…
В.Б.: Серые штурмовики?
М.Ш.: Уже не серые штурмовики, а чёрные монахи, которые точно так же громят красоту, сжигают женщин и т. д.
Р.Т.: Вам не кажется, что в этой саге мы наблюдаем постоянное проявление некоего стремления к монотеизму? То есть в чисто сюжетном измерении мы видим, как появляются некие вдохновенные персонажи, пассионарии, которые проповедуют альтернативу вот этому политеизму. Но есть этот импульс, который может быть постоянно заблокирован и, скорее всего, не будет реализован в ‘последней части сериала. Тем не менее, мне кажется, что он там присутствует.