Как когда-то в эпоху Средневековья один и тот же сюжет (да хотя бы уже упомянутые истории о короле Артуре или Святом Граале) мог путешествовать по странам в нескольких существенно отличных версиях, двоился, троился, варьировался в зависимости от вкусов интерпретатора и чаяний аудитории, так сериал «Игра престо-лов» по-своему перетолковывает мартиновских героев с их приключениями. Нашему Джону там, в частности, совсем не предоставили возможности порулить Дозором. (Как потом выяснилось — не зря, сериальный Джон — он, конечно, наследник Железного Трона и вообще ого-го, но управленец из него как из Дрогона домашний питомец.) Зато некоторое смягчение нрава Сноу вполне естественным образом привело создателей сериала к усилению христианских элементов в прорисовке его образа. Спасать так спасать — и пожалуйста вам эпическая битва с Белыми ходоками в Суровом доме. Вокруг дымящийся пейзаж Апокалипсиса, крупные планы: король Ночи против «короля людей», Антихрист и Спаситель, так сказать, лицом к лицу. Не кадр — интерактивная икона.
Или взять, например, воскресение. Мало того, что Джон натурально становится жертвой воинствующих фарисеев без малейшего повода со своей стороны. (В сериале сир Аллисер Торне — не мрачный садист, с удовольствием третирующий рекрутов, но законник, свято стоящий на страже клятвы Дозора и, в общем, даже почти гордящийся тем, что не нарушил ни одного приказа лорда-командующего.) Сноу закалывают под кособоким деревянным крестом с надписью «TRAITOR» (предатель). Положим, ночь на дворе, мужики все в черном, Призрак воет, но даже в такой мрачной атмосфере крест вполне различим и, само собой, возникает сей реквизит в сцене не сказать, чтобы совершенно ниоткуда.
А дальше на первый план выдвигается «мироносица» Мелисандра, едва не отрекшаяся от своего бога: тщательно обмывает тело, пока операторы (случайно, конечно же!) воспроизводят ракурсы картин «Мертвый Христос» Андреа Мантеньи и Ганса Гольбейна-младшего (последняя широко известна русскому читателю по описанию в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»). Собственно, как будто не Мелисандра и не ее демонический Рглор возвращают Джона обратно, но коллективный запрос (молитва) осиротевших и оплакивающих его друзей, не единожды спасенных им. Да и визуально картинка ненавязчиво намекает: нет в Вестеросе богов, нет вообще никаких богов, дорогой зритель, но мы с тобой с удовольствием поиграем в игру «Угадай сюжет западноевропейской живописи», а там уж дело твое, как этот сюжет трактовать, в проигрыше, пожалуй, никто не останется.