У меня и Ваньки появилась новая обязанность — стоять в очередях за хлебом и другими продуктами. Я у него был посыльным. Незадолго до того, как подходила наша очередь, я должен был бежать к матери, и она шла в магазин с карточками, чтобы купить то, что продавали: хлеб, крупу, макароны, жир. Карточки нам не доверяли. Мы могли их потерять, или их могли у нас отобрать большие мальчишки, и тогда была бы беда. Аня и Валя ходили с карточками, но они могли стоять в очереди только после школы.
Когда мы вставали в очередь, всем записывали номер на руке химическим карандашом, и наблюдавшие за очередью милиционеры время от времени проверяли эти номера. В очереди стояли в основном женщины и дети, поэтому драк вначале не было, но ругань стояла всегда. Часто бывало, что в магазине кончались продукты, хотя очередь еще оставалась длиннющая. Вот тогда начинался бунт, приезжала милиция и разгоняла людей. Мы поскорее уносили ноги, чтоб нас не задавили. Потом мы снова вставали в очередь. Часто приходилось подниматься на рассвете и бежать в очередь. Лето стояло настолько жаркое, что нам обжигало босые ноги, когда мы бегали к магазинам, где улица была посыпана гравием.
Нам всё время приходилось поливать огород. И каждый раз мы благодарили Маню за насос. Огородом занимались мать и Валя с Аней. Они также доили корову утром и вечером. Корову отводили рано утром в стадо. Днем доить корову обычно ходила мать, так как девочки были слишком маленькие, чтобы таскать бидон с молоком.
Отец днем работал на строительстве ГРЭС, а вечером уходил косить или убирать сено. Мы получили право на сенокос где-то за рекой Кондома — благодаря ордену «Материнская слава». Идти туда было километра четыре, если не больше, и поэтому отец часто оставался ночевать на покосе, а утром шел прямо на работу. Мы его почти не видели.
Очереди делались всё длинней, а продуктов по карточкам продавали всё меньше. Становилось голодно. Но подоспели огурцы, морковь, помидоры, лук. Начали подкапывать молодую картошку. Наш огород рос хорошо благодаря насосу. На другие огороды на нашей улице было жалко смотреть. До ближайшего озера было около полутора километров, и у людей не оставалось ни времени, ни сил, чтобы таскать воду на полив. До ключа было ближе, но он пересох к середине лета. К августу и наш насос стал давать мало воды. Приходилось долго ждать, пока накачаешь полное ведро. На наши верхние улицы начали доставлять воду пожарными машинами, но наливали только по два ведра на дом — и больше разливали, потому что струя из шланга была слишком сильной. Для огородов толку от этой помощи не было — они уже посохли. Даже у нас картошка уродилась мелкая.