– Это кто? – указал он на Таню обглоданной костью. – Симпатичный мальчик, однако. Это твой раб, судя по ошейнику и коротким штанам? А, судя по одежде, варвар. Что он нам покажет?
– Да, безусловно, покажет, и очень много. Но позволь в начале спросить, не узнаешь ли ты его, сиятельный боярин? – с улыбкой поинтересовался Леодр.
– Гм, – воевода пьяно склонил голову на бок. – Нет, не припомню. Такого красавчика я бы не забыл.
– Может, ты видел его в ином обличии, сиятельный боярин? Приглядись.
– Погоди, погоди, – воевода наморщил лоб. – Девка-варварка в костюме мальчика?
– Точно! А теперь моя рабыня. И сейчас она подарит тебе танец, – Леодр одним движением сдернул с Тани её мальчишескую одежду, и Таня в одно мгновение предстала перед всеми в костюме танцовщицы. Зал ахнул. Даже Арис смотрел на это преображение широко открытыми глазами, приоткрыв рот от изумления. В это мгновение Тане показалось, что ее выставили голой перед всеми этими людьми. Она машинально прикрылась руками, придерживая накидку, а на лице ее отразился неподдельный испуг. Впрочем, судя по шуму и выкрикам, эта ее реакция привела гостей в еще больший восторг.
– Беги к Кину, переобувайся и начинай танец, быстро, – шепнул Тане на ухо Леодр.
Таня его не слышала. Она смотрела на Ариса. Такой позор перед ним! О боже!
В ужасе девушка бросилась к выходу, где ее встретил Кин.
– Переодевайся быстро и иди танцевать, – скомандовал он.
Сознание постепенно стало возвращаться к Татьяне. Машинально она сбросила сандалии и начала вставлять ноги в туфли танцовщицы. Над залом поплыли уже знакомые звуки музыки. Видимо, кто-то дал знак музыкантам. Таня повернулась к залу и ее взгляд встретился со взглядом Ариса. Тот смотрел на нее не отрываясь. В его глазах застыло изумление. И Таня не могла оторваться от них.
– Это танец для тебя, любимый, – одними губами прошептала Таня и бросилась назад, в центр зала, широко раскинув руки, в которых развивалась накидка. Она выполняла выход для танца, уже попадая в такт музыки.
Ритм танца подхватил ее, а тело само начало выполнять заученные движения. Но сколько страсти и мольбы о помощи было теперь в них! И все они были обращены к НЕМУ. Сердце мерно отсчитывало удары. Пятидесятый, сотый, двухсотый, и покрывало крылом лебедя спланировало на пол. Трехсотый, четырехсотый, и расстегнутый лиф соскользнул с ее рук, обнажая прекрасные груди. Четырехсотый, шестисотый, и юбка мягко упала на пол по стройным ногам. Изобразив смущение и стыд от «неожиданной потери одежды», которые наверняка должны были необычайно возбудить любимого, Таня снова пустилась в пляс.