– Сиятельный боярин Урята повелел тебе обрядиться в наряд мальчика со вчерашнего праздника, – сообщила старшая служанка.
– Зачем? – изумилась Таня.
– Рабыне не пристало задавать такие вопросы, – холодно ответила женщина. – Делай то, что повелел господин.
Сердце у Тани упало. После всего, что было! Перед тем, что предстоит! Она уже ощутила запах свободы. Неужели ей сейчас придется идти и отдаваться Уря-те? Больше всего ей хотелось сейчас обругать этих мерзких служанок, самого Уряту и всю его свору самыми последними словами, бросить им в рожи что-то хлесткое, унизительное, уничтожающее. Но это могло сорвать планы Ариса на ее спасение, а значит, было невозможным.
«После пыток клубнички захотел, – зло подумала она. – Будут тебе развлечения».
Туалет не продлился долго. На Таню надели предварительно разглаженную одежду мальчика и слегка подкрасили ей глаза. Когда на ноги ей надели сандалии, в коридоре раздались торопливые шаги, и еще перед тем, как в комнату ворвался наместник, до присутствующих долетел его нетерпеливый голос:
– Ну, где она, разрази вас гром!
Все резко обернулись к входу, пали ниц, и лишь Татьяна так и осталась сидеть на принесенном для нее пуфике вполоборота к вошедшему.
– Ну что, готова? – изрыгнул наместник.
– Только что закончили, батюшка, – взвизгнула старшая служанка.
– Тогда все вон, – бросил Урята.
Служанки выскочили, закрыв за собой дверь. Таня холодно смотрела на удивленно застывшего посредине комнаты наместника.
– А тебя, рабыня, видать, кланяться не учили, – недовольно буркнул тот.
Таня медленно встала и слегка поклонилась.
– В ноги господину рабыня должна пасть, – заорал Урята.
Таня молча смотрела ему в глаза и не двигалась. От этого взгляда боярину явно стало не по себе. Он заморгал, отвел глаза и тут же изобразил фальшивую веселость.
– Ну да ладно, я сегодня добрый. Кое с кем разобрался, кое-что решил. Пришло время и отдохнуть. А не то нас вчера прервали. Будешь развлекать меня сейчас, рабыня. А уважению тебя после кнутом на конюшне поучат.
– Господин желает танец? – вновь слегка поклонившись, осведомилась Таня.
– Нужен мне твой танец, – хохотнул он. – Завалить тебя хочу, да побыстрее. Давай, снимай свои тряпки. Только медленно.
Сердце у Тани упало. Она вдруг поняла, что после сегодняшней ночи с Арисом не сможет уступить свое тело никому, кроме любимого человека, даже под страхом смерти. Она почувствовала, как волна ненависти к самодовольному, жирному боярину поднимается в ней. Ей страшно захотелось изо всей силу ударить в этот расплывшийся жирный блин, по ошибке именуемый лицом боярина Уряты. Но разум твердил, что положение еще можно спасти хитростью.