Пока Настя накрывала на стол, Саблин выпроводил с веранды детей, и спросил у Яшки, предлагая ему сигарету:
— Ну что, ходил к Юре? Спрашивал о работе?
— Нет, — отвечает Яшка, прикуривая сигарету.
Аким замер, взгляд суровый, Яков видит это, тут же добавляет:
— Дядь Аким, я к Савченко ходил.
Саблин рот раскрыл от удивления и непонимания, от растерянности даже. На это он никак не рассчитывал, а Яков продолжал:
— Спросил у него, не возьмёт ли меня с собой.
— Ополоумел что ли? — только и мог спросить Аким, так и не прикурив сигарету.
— А чего? — ничуть не смущался Яшка. — Дело для общества нужное. Уважаемое.
— И что он тебе сказа? — продолжал спрашивать Саблин.
— Сказал, возьмёт, — гордо заявил Яшка.
— Кем? — едва не крикнул Аким. — Носильщиком.
— Зачем носильщиком, носильщиками у него китайцы, сказал, бойцом возьмёт за честную долю.
— Дурак ты, — только и смог сказать Саблин, хотел плюнуть, да некуда, чисто везде у Насти. Он наконец свыкся с мыслью, что Яков пойдёт на юг и прикурил сигарету.
— А чего сразу дурак? — ничуть не обиделся парень. — Вы же сами по молодости на юг ходили. И ничего, живые возвращались.
Да, так и было, только этот глупый сопляк не знал, сколько не возвращалось из тех, кто ходил с Акимом. И не все они погибали. Тот, кто был ранен и отстал от группы, попадал в плен к переделанным, а это верный шанс угодить в биоцентр на модернизацию. И вскоре уже самому стать таким же переделанным. С каждым разом, что Аким ходил за кордон, охрана кордона становилась всё злее, всё сильнее и искуснее, Саблин даже и представить не мог, каковы они теперь, эти защитники границы. Но Савченко и ему подобные, не реестровые казаки, туда всё ещё ходили, и именно они приносили такие ценные ресурсы. Аким сам ходил вместе с Савченко, ещё до того как женился. Олег уже тогда был матёрый рейдер, промышлял всем, чем мог, и медью и алюминием, даже был он, наверное, лучшим из промысловиков. В станице то точно. Иногда привозил центнеры ценных металлов, столько, что из большой его лодки вытащить их не могли.
— Савченко сказал, что вы с ним до Сургута ходили, — продолжает Яков. — Говорил, что туда шесть дней на моторах идти.
— А Савченко тебе не сказал, что в Сургут нас двенадцать ушло, а вернулось девять? — чуть раздражённо отвечал Аким.
— Ну, всякой бывает, в болоте нашем и то люди гибнут.
Вот кто его, сопляка, так отбрёхиваться научил, ведь не в школе же, он в школу после четвёртого класса и не ходил.
— В прошлый раз они сходили на Южную станцию и без боя взяли пятьсот семь килограмм алюминия и сто девять килограмм меди. И ещё всякой всячины. Железо даже брать не стали, — продолжает Яшка увлечённо. — Пятьсот семь килограмм алюминия это на три лодки хватит. Я бы себе тоже лодку завёл. Как у вас, дядь Аким. А дом у него какой! Вы видели, дядь Аким? И девки у него всё время там живут, живут и замуж не просятся. Он их яблоками кормит и картошкой. И пиво у него есть. Вот вы когда пиво последний раз пили?