На этом Савченко и замолчал. Дальше рассказывать нужды не было. Саблин всё понял. Человека живого переделанным оставлять нельзя.
Мужчины молчат, пока Саблин не говорит:
— А ты водки не принёс?
— Да вот не подумал, — говорит Олег. — Давай хоть пива выпьем.
Он тянет руку к запотевшей баклажке и…
— Нельзя ему пить, — резко и громко звучит в палате женский голос.
Аким вздрагивает, а Савченко от неожиданности аж подскакивает на стуле.
На пороге стоит Настя, за руку держит Наталку.
— Господи, так и до инфаркта довести можно, — говорит Савченко, приходя в себя.
— Пужливый ты, Олег, стал, — заявляет Настя, проходя в палату.
А дочка бежит к тумбочке и сразу, указывая пальцем на фрукты, что лежат на ней, спрашивает:
— Папа, а это кому?
— Тебе, — говорит Саблин.
— А это что? — спрашивает девочка, указывая пальцем на один из плодов.
Аким не знает, он знает апельсин, но Наталка апельсины и сама знает.
— Яблоко это, — говорит Савченко, — вкусная вещь.
Он лезет в карман куртки и достаёт оттуда что-то в фольге:
— А это шоколадка. Тоже тебе.
Он протягивает шоколад девочке. Та быстро и ловко выхватывает угощение из рук мужчины. Савченко встаёт со стула:
— Ну, здравствуй, Настя.
— Кому Настя, а кому и Настасья Петровна, — сурово говорит жена Саблина.
Савченко заметно смущается, видно, не ожидал он такого. Аким удивлён. Не помнит он такого, что бы Олег смущался.
— Чего ты, Настя, я ж старый знакомец мужа твоего, — удивлённо говорит Савченко.
— Знакомцы моего мужа — люди приличные. Женатые все, — строго говорит женщина. — А у тебя, Олег, семьи нет. Зато есть шалман на всю станицу известный. Чего уж на станицу, на все станицы в округе.
Наталья, дочка, засмеялась, даже под медицинской максой видно, и говорит отцу:
— Мама сказал «шалман».
Саблин хмурится, молчит, ему не очень приятна вся эта ситуация. И ещё ему непонятно, где дочка услышала это слово. Видно, от старших детей.
— Ах, вон ты про что? — тут Савченко пришёл в себя, засмеялся.
— Да, всё про это.
— Да ты не бойся, я твоего Акима в свой шалман не зову.
— А он и не пойдёт, — заявляет жена, — нешто у него дома нету. И дом у него есть, и жена у него исправная, чего ему по шалманам таскаться.
— Дома я его не видел, а вот про жену не поспоришь, — говорит Савченко и снова лезет в карман, достаёт оттуда три длинных пакетика, Аким сразу узнаёт, что это. Олег протягивает пакетики Насте. — Вам, госпожа казачка.
— Чего это ещё? — косится на пакетики жена, ей, видно, интересно, но она не торопится брать.
— Кофе, настоящий, офицерский, — говорит Саченко.
Нет такой женщины на болотах, да и в степных станицах, что устоят перед настоящим кофе. Настя улыбается и, вроде как, нехотя берёт пакетики: