Первый взвод лезет в кузов, Саблин залезает последним, ждёт Сашку, а того всё нет. Аким подумал, что Каштенков поедет в другом грузовике, и когда борт уже хотели закрыть, он появляется. Закидывает рюкзак, винтовку и протягивает руку. Саблин и друге казаки втягивают его в машину. Только уселся и заговорил обиженно:
— Вот, Шилас, — один из полковых писарей, — падлюка, не хотел меня в первый взвод записывать, говорит «комплект», я ему говорю: «Чего ты, мы ж не в призыв идём, на эвакуацию». А он ни в какую, морда протокольная, уже и по добру его просил, и по плохому говорил ему, едва не до драки. Хорошо, что есаул вышел, сказал ему пару ласковых, тогда он согласился.
Казаки понятливо кивают, никто писарей не любит, а Сашка достаёт сигарету, закуривает.
— Хорошо, что ты пошёл, — продолжает Каштенков, обращаясь к Акиму, — а то никого из нашего взвода нет. Непривычно как-то.
Саблин ничего не отвечает, просто не знает, что сказать, но он очень благодарен пулемётчику за такие слова. Очень.
— Ну, вот и поговорили, — смеётся Саша.
Аким согласно кивает: «Да, поговорили». И молчит дальше.
А грузовик качает на ухабах и он движется к арсеналу.
Перед арсеналом такая лужа, что хоть за лодкой беги, разъездили грузовики площадь. А в луже полно саранчи.
— Я в воду не поеду, слишком её тут много, — кричит шофёр, — залью аккумуляторы — встанем. Казаки поворчали, не охота тяжести лишних десять метров таскать.
Но прапорщик с ним ругаться не стал, решили все так перенести.
Дождь вроде прекратился, а саранча ещё гуще посыпалась.
Пришлось из арсенала всё на себе до грузовика носить, впрочем быстро управились. А что там: двадцать два ящиков патронов, короб с пулемётом, четыре ящика патронов для него, гранатомёт и к нему четыре ящика гранат. Саблин, правда, подивился: двенадцать выстрелов фугасы и фугасноосколочные, а один ящик кумулятивные. Четыре выстрела кумулятивных? Зачем? Это ж броню и технику бить. Ну да ладно, может по уставу так положено.
Воду, хладоген, аккумуляторы для брони и консервы тоже быстро закинули. Закончили, и прапорщик Мурашко говорит:
— Садись казаки, приказано колонну не ждать, выходить одним. Поехали.
Все залезали в кузов, грузовик тронулся. И уже через пару минут вышел на твёрдый грунт просёлка. Хотя это до дождей этот грунт был твёрдым.