— Ну… Вроде, выстрелил в неё, а её там нет. Как не было. Целишься — сидит, выстрелил — нету. Как наваждение. По траве все патроны расстрелял, а её, кажется, не задел даже.
— И как удалось убить?
— Устал, сил стоять больше не было, голова разрывалась, лёг на землю, а она и подошла сама.
Все пришедшие молчали, смотрели, ждали.
— Не знаю зачем она подошла, может поглядеть на меня хотела, маску с меня стянула, я её за лапу схватил, брюхо распорол ей.
— Она сразу сдохла? — спросил медик.
— Какой там! Я её ещё картечью добивал… Два, или может три патрона ей всадил.
— И теперь вы в неё попадали? Вся картечь в цель попадала? — спросил штатский.
— Да, — Саблин вдруг с удивлением припомнил: — Кажется, у меня, как я ей брюхо распорол, голова стала проходить. Да, мне полегче стало. Два патрона я ей воткнул. А потом… Да, а потом подошёл… Она в рогоз пыталась уползти, но я ей голову отрезал. И к лодке её понёс, и выздоровел.
— Вы упоминаете существо, всё время употребляя женский род, — заговорила Панова, опять что-то записывая. — У неё были какие-нибудь половые признаки?
— Чего? — не понял Саблин.
— Ну, она была женщиной, самкой, как по-вашему?
— Жабой она была, — зло сказал Аким, тяжело глядя на женщину, — ядовитой болотной жабой, которых я убиваю при первой возможности.
Панова опустила глаза, стала чиркать на своём листе что-то.
— Хотя, может, и самкой, — вдруг добавил Саблин.
Посетители опять молчали, ждали, что он разовьёт тему.
— Ну, вроде плечи у неё не как у самца, узкие, черты лица… морды тоже не мужицкие. Ну, не знаю, как объяснить, всё в ней было бабье. Нет, не знаю, как объяснить… — он махнул рукой, — забудьте.
Но они ничего забывать не собирались, женщина опять что-то записывала, а мужчины внимательно его слушали. И капитан медицинской службы спросил:
— У неё было какое-нибудь оборудование?
— Оружие? — не понял Саблин.
— Нет, приборы или что-то подобное?
— Ничего такого я не видел, жаба голая была.
— Жаба, — повторила женщина задумчиво. — По-вашему, она на жабу была похожа?
— Нет, на саранчу степную. Или нет… на человека вперемешку с насекомым. Ноги как у саранчи, глаза как у стрекозы, а руки на наши, вроде, смахивали, только очень сильные. Я как за руку её поймал… так она твёрдая… крепкая, как карбоновый трос.
— Пахла как насекомое? — спросила Панова, записывая его слова.
— Да не нюхал я её, — сказал Аким и тут же вспомнил, — точно, я когда резал её тесаком, дым шёл… Да, воняла она как стрекоза раздавленная.
— Значит, никакого оборудования у неё не было? — задумчиво произнёс штатский.