— Значит, казнишь меня? — я услышал эти слова так словно они были сказаны не мной а неким посторонним обладателем весьма безжизненного голоса.
— Заткнись, Клайд, замолчи или я действительно сделаю это — его голос дрожал.
Я больше не стал ничего говорить, а лишь перевел взгляд с дула пистолета на глаза Джима. Он смотрел на меня не отрываясь. Смотрел с ненавистью и… страхом? Да, это был страх. Страх перед тем, что он собрался сделать.
— Ты спас мне жизнь, Клайд — проговорил он — Я помню это. И возвращаю долг.
Джим убрал пистолет и вновь откинулся назад.
— Никаких долгов. Мы были командой, и каждый стоял друг за друга — ответил я с горечью.
— Были — он кивнул — Но команды больше нет. Теперь ты сам по себе. Так что уходи.
— Неужели ты хочешь закончить все так?
— Вали отсюда, Клайд! — выкрикнул Джим, не глядя на меня — Проваливай к черту, пока я не передумал и не пустил пулю тебе в лоб!
Я поднялся, поняв, что нам больше не о чем говорить. Джим все решил, и я не стану больше пытаться переубедить его. Я сказал все что хотел, и больше нечего было добавить. Да и сил на споры не осталось. Я чувствовал себя настолько уставшим, словно только что вернулся с охоты.
— Мне жаль твоего брата.
— Не смей говорить о нем! — заорал Джим, но я не стал его слушать, а просто двинулся прочь. — Никогда, ты слышишь меня Клайд, никогда сюда не возвращайся!
Я шел к двери по полностью опустевшему заведению. Шел медленно, так будто иду на казнь. Я просто не мог заставить себя идти быстрее, и этот путь словно растянулся на целую вечность.
— Ты больше не один из нас! Ты никогда не был одним из нас! — голос Джима хрипел за спиной и я слышал только его и больше ничего.
— Если ты появишься здесь еще хоть раз, я клянусь, что убью тебя!
Никто кроме Джима не провожал меня взглядом, никто кроме него не видел как я покидаю этот бар.
— Я размажу твои мозги по стенке! Вали к черту! Ты…
Голос Джима резко оборвался. Дверь за моей спиной закрылась.
Я не мог сказать точно сколько времени прошло с моего последнего посещения бара «Кожа да кости» и последней встречи с Джимом. Может две недели или три, а может и одна не минула. Дни тянулись серой чередой и казались мне бесконечно длинными. Я был занят ничем. Это занятие отнимало все мое время. И мне не хотелось заниматься чем-то другим. Я лежал и смотрел в потолок часами. Затем поднимался, готовил себе еду, без удовольствия поглощал ее и возвращался к своему занятию. Время от времени я выходил на улицу, пару раз даже заглядывал в какой-нибудь бар, но не задерживался там на долго, и уже скоро возвращался домой. Меланхолия и абсолютное равнодушие к собственной жизни заразили меня. Целыми днями я размышлял о чем-то, проигрывал вновь и вновь события последних дней, месяцев, лет, но к какому-то выводу и итогу не приходил. Я пытался строить некие планы на будущее, но они казались настолько иллюзорными и фантастическими, что я быстро бросал это занятие. Я не собирался опускать руки, нет, просто где-то в глубине души верил в то, что вся сложившаяся ситуация разрешиться сама собой, так как не видел возможности решить ее собственными силами. Так и жил изо дня в день, ожидая, когда душевые силы вернуться, и я смогу трезво взглянуть на вещи. Но моей меланхолии не было видно конца, пока она неожиданно не оборвалась всего одним звонком. Мне позвонила Лилит.