— Да. Это наша дочь… Лайла, — просипел отец.
— Уверены, что ваша? — это уже Ирэш спросил. Полагаю, сидя, да еще со мной на коленях, он выглядел не так грозно, как мог бы. Но родителям этого хватило. Они задрожали еще сильнее и рухнули на пол, распластавшись в поклоне.
— Ваше… Ваше Величество?
— Можете подняться.
Они поднялись. Правда, не совсем. Лежать на полу перестали, а вот с колен встать просто не смогли. Даже пытаться не стали — так сильно их трясло. Может быть, я слишком злопамятна. Может, нужно быть добрее. Но я не испытывала ни жалости, ни сострадания. Только брезгливость. И что-то еще, что-то не столь явное. Страх? Да, наверное, он. Страх родом из детства. Когда еще я зависела от этих людей. Когда боялась сделать что-то не так и отчаянно хотела их любви, хотя бы немного.
Я прижалась к Ирэшу плотнее. Обхватив за пояс, устроила руки у него на спине. Так я ощущала поддержку. Так чувствовала себя намного уверенней. Странно. С каких пор я ищу у него защиту?
И плевать, что ему, возможно, неудобно. Плевать, что он выглядит неподобающе императору. Все равно не отцеплюсь!
— Она нам не родная, — прошептала мать.
— Громче, — потребовал Ирэш.
— Нам ее подбросили! — воскликнула женщина. Если до этого момента оставался шанс, что кто-то из этих двоих мне все же родной, то теперь стало ясно. Я для них совсем чужая. Я для них никто. Могла бы стать приемной дочерью, но не стала. — Однажды ночью подбросили под дверь новорожденного младенца и даже не спросили, нужна ли она нам! Сможем ли прокормить.
— Похоже, дело было не только в «прокормить»?
— Ваше Величество! Она… она… — оба испуганно посмотрели на меня, явно пытаясь определить, можно ли сказать какую-нибудь гадость.
Видимо, все же сообразили, что не просто так я сижу на коленях императора. Отец произнес:
— Мы жили очень бедно. Сами недоедали. Родных детей не могли прокормить. Еще один ребенок оказался для нас серьезным ударом.
А после моего появления они еще решили родить. Жили мы действительно плохо. Но мне почему-то казалось, что я жила хуже всех. Может быть, так на самом деле просто казалось, ведь я была маленьким, наивным ребенком. Может быть, когда родители по-настоящему любят, и голод не кажется таким уж нестерпимым, и в рваной одежде не так уж холодно.
Я почувствовала, как напрягся Ирэш. Похоже, он только сейчас осознал, из чего я сбежала, поступив в академию.
— Значит, вы не знаете, кто настоящие родители Лайлы? — холодно спросил он.
— Не знаем… Но там… там была записка.
— Какая записка?
Мне показалось, Ирэш сейчас вскочит, чтобы вытрясти из них всю информацию. Однако сдержался. Наверное, только потому, что я сидела у него на коленях, вцепившись так, что вставать ему бы пришлось вместе со мной.