Из дверей? Вроде, тоже нет.
Хрипло бранясь, Клёст нырнул под одеяло, укутался как мог. Полегчало, но теперь чёртов сквозняк бу̀ром лез в выставленное кверху ухо. Миша укутался с головой – сделалось душно. Выпростал наружу голову, кое-как пристроил угол одеяла, чтоб прикрыл ухо. Всё это время кровать под ним стонала с отчаянием смертника, откликаясь на малейшее движение.
Когда же он начал задрёмывать, то сквозь полуприкрытые веки углядел в кресле человеческую фигуру. Мертвец! Кассир! Клёст подпрыгнул, кровать взвыла белугой, и стало ясно: нет, не кассир-телефонист – фраер из «Астраханской».
Как он пробрался в номер?!
– Что же это вы, Михаил Хрисанфович? – фраер с вальяжностью закурил, сощурился недобро. – Торговым агентом сказались, а? Да ещё нашего славного товарищества! Разве вы в шерсти разбираетесь? Не верю я вам, голубчик, нет, не верю, и не просите. Ну-ка, ответствуйте: сколько нынче стоит пуд шерсти мытой, но некрашеной, а сколько крашеной?
Миша хотел было увильнуть – мол, зависит от того, какого качества шерсть, и какой краской покрашена – но горло забил плотный ком: из шерсти мытой-крашеной, не иначе! Язык присох к нёбу, губы онемели.
– Вот и выходит, что обманщик вы, Михаил Хрисанфович, – фраер выпустил дым через ноздри и заколыхался в кресле в такт с клубящимся облаком. – Натуральный лжец! Мало того, вы грабитель и убийца с птичьей кличкой. Пора тебе в клетку, Клёст. Отлетался!
И завизжал пронзительно:
– Не верю! Полиция! Держи-и-и его! Вяжи-и-и его!
Уже понимая, что это дурной сон, Миша дёрнулся бежать – и проснулся. Ошалело заморгал, выпутываясь из липких объятий морока. Понятное дело, в кресле никого не обнаружилось, а за окном, на знакомой визгливой ноте, отчаянно скулила побитая собака.
Когда скулёж затих, Клёст попытался заснуть снова. Но едва мутная дрёма овладела им, как по рельсам оглушительно прогрохотала конка, и сон в испуге бежал прочь. Миша заворочался, ему сделалось жарко, он с трудом выпутался из одеяла, как из нового кошмара. Не прошло и минуты, как его накрыл озноб, пришлось опять лезть под одеяло…
Шёпот? Нет, показалось.
Мышь за плинтусом скребётся. Или не мышь?
Вот опять.
Точно, шёпот, только слов не разобрать. Из соседнего номера. Одно странно: если бы за стеной кричали и было бы слышно – это понятно. А тут не кричат – шепчут. До чего ж стены дрянные! Шёпот сделался громче, приблизился. Казалось, звук раздаётся в номере Клёста. Слуховой обман? Коридор, осознал Клёст. В коридоре шепчутся, под дверью.
«Эй, кто там? Чего надо?!»
Спросить он не успел. Дверь с грохотом распахнулась, в номер, гулко топоча сапогами, повалила тьма тьмущая фараонов: жандармы и полицейские через одного. Миша вскочил, но запутался в одеяле. Со всех сторон его окружили усатые ряхи. Они лоснились, будто маслом смазанные, пламенели морозным румянцем, таращили круглые рыбьи зенки. Под ряхами Клёст видел перетянутые портупеями суконные спины и всё силился уразуметь: как такое возможно? За фараонами приплясывал фраер в каракулевой шляпе, дымил папироской, кляузничал: