Генерал Шмидт любил вкусно поесть.
«Интересно, чем сегодня меня будет потчевать Фридрих? — раздумывал он. — Может, даже не поскупится на французский коньяк особой марки, несколько бутылок которого он бережет в личном сейфе. Посмотрим, посмотрим».
У Шмидта тоже был такой же редкий коньяк, но он предпочитал его употреблять в одиночестве. В минуты плохого или хорошего настроения.
Первый адъютант армии Паулюса, полковник Адам, пригласил Шмидта к обеду. У столовой командующего он уловил запах жареной свинины. Под ложечкой приятно заныло.
Первый взгляд он бросил на стол, а потом на Паулюса. На большом фарфоровом блюде красовался отличный молочный поросенок. Тонкая его кожа просвечивала, будто янтарная. Паулюс поздоровался за руку и жестом пригласил к столу. Они сели. Полковник Адам, получив ключи, отпер сейф и достал заветную бутылку французского коньяка.
«Значит, дела идут хорошо, и у Фридриха отличное настроение», — догадался Шмидт.
— Мне только что звонил барон фон Вейхс, — сказал Паулюс. — Из Германии сегодня вечером прибывает еще несколько батальонов саперов, а из Ростова направляется к нам новая дивизия. Кажется, из резерва семнадцатой армии.
— Для нас все это как нельзя кстати, — сказал улыбаясь, Шмидт, торопливо заправляя салфетку за воротник и поглядывая на жареного поросенка.
— Вейхс подчеркнул в разговоре со мной, что нам посылают личные резервы фюрера, и высказал надежду, что мы оправдаем его заботу и доверие.
— Теперь уже ясно, — сказал Шмидт, — что наше наступление благодаря вашему умелому руководству идет успешно. Для русских армий, обороняющих Сталинград, один выход — топиться. И мы им поможем, я уверяю вас, в самые ближайшие два-три дня.
Паулюс поднял рюмку.
Когда Шмидт уже отпил половину, он поперхнулся и испуганно произнес скороговоркой:
— За нашего гениального фюрера! За нашу победу.
Но Паулюс уже допил и отрезал заднюю поросячью ножку и лопатку. Он даже не кивнул Шмидту, жадно впиваясь зубами в ароматную поросятину.
Адам вошел, как всегда, легко и неслышно.
— Господин генерал-полковник, вас просит к телефону командир корпуса генерал Мильдер. Он чем-то взволнован и просит вас подойти поскорее.
Паулюс не спеша вытер руки о салфетку и поглядел снисходительно на Адама:
— А может быть, вы все же принесете радиотелефон сюда?
— Безобразие, — сказал Шмидт. — Никакого такта. Никакого уважения. Звонят, будто не они, а мы их подчиненные. Не мог позвонить в штаб.
Паулюс ничего не ответил, налил ему оставшийся коньяк и удивленно посмотрел на Шмидта.
— Я приказал генералу Мильдеру звонить мне лично и докладывать о каждой новой удаче и неудаче. Надеюсь, вы поняли меня?