— Хорошо, товарищ лейтенант, идите, я поговорю с ним.
Лейтенант, бросив на Каменкова сердитый взгляд, сказал:
— Не хотели добром, как вам приказывали. Получите сейчас десять суток строгой гауптвахты, — и ушел, оставив их вдвоем.
Каменков, переминался с ноги на ногу, виновато поглядывая из-под насупленных бровей
— А что у вас в мешке, товарищ Каменков?
Каменков тяжело вздохнул, недоверчиво поглядел на Миронова и стал развязывать мешок, неторопливо выкладывая на стол содержимое. Достал толстую конторскую книгу в плотном, будто фанера, переплете, обгорелую, с обуглившимся корешком. Миронов удивился:
— Это что у вас за библия? Зачем вы такую пудовую книжицу таскаете?
— Книга эта, я вам скажу, товарищ майор, ежели разобраться, очень даже ценная. В ней налицо весь как есть дебет и кредит нашего колхоза.
— Зачем вам эта бухгалтерия?
Каменков пожал плечами:
— Так-то вроде он мне и ни к чему. Да колхоз-то мой, при нем я состою. Войну кончим, в колхоз надать вертаться? Вместе со счетоводом из нашего колхоза в одном отделении были. Он энту книгу из огня выхватил, когда немец колхозную контору снарядами зажег, и при себе имел. Под Москвой тяжелое ранение получил и помер. А перед смертью наказывал: «Пуще ока береги, Ерофеевич, энту книгу. В ней экономика колхоза нашего расписана до копеечки».
Миронов полистал книгу бухгалтерского учета, исписанную аккуратным почерком, с мурашками цифр, построенными ровными рядами, как войска на параде. В конце книги карман, а в нем листки тетрадные, клочки бумаг с рваными краями — расписки армейские, заверенные воинскими печатями, — должники колхоза: кому чего и сколько выдано из колхозного добра.
Каменков извлек из мешка уздечку с серебряным затейливым набором. Она была старая, с потрескавшейся кожей, и пахла конским потом.
— Подарок от деда. У цыгана он проезжего на курицу выменял. Поглядите, товарищ начальник, антуражная сработка. На добром коне она как украшение на невесте. Оденешь — глаз не оторвешь, красотно. Мне за нее командир конной разведки — лихой кавалерист— коня предлагал. И конь, я вам скажу, товарищ начальник, редкостный. Картина — не конь. Высокий, тонконогий, вороных мастей, а голову лебедем держит. И на ходу он ветер. Старший лейтенант в атаке немецкого офицера срубил, а конь ему достался.
— А чего же вы не сменяли? — с любопытством допытывался Миронов.
Каменков ухмыльнулся, приглаживая рукой усы:
— Увидел, глаза загорелись. Да не положен мне конь. Все одно приглянулся бы какому начальнику, забрал бы. И ни коня, ни уздечки. — Каменков тяжело вздохнул, покрутил усы. — Войну окончим, — сказал он, — я за мою уздечку пару коней-работяг выменяю. Энтот конь-красавец мне ни к чему, а рабочие кони — колхозу подмога.