он может возмутиться против добрых старых традиций скромной жизни и несамопожертвования, сделавших империю таковой, какова она есть сегодня; народ может начать спрашивать себя, зачем ему, народу, если у него нет бога, все эти жрецы. В общем, ожидать можно
чего угодно.Все вышеперечисленное было очень хорошо изложено Муцумой, верховным жрецом, когда он сказал:
– [Расплющенная фигурка со сломанным носом, коготь ягуара, три пера, стилизованным, покрытым иглами муравьед.]
Через некоторое время было проведено голосование.
К вечеру ведущие каменщики империи начали работу над новой статуей.
В основе своей она была прямоугольной и имела кучу ног.
Правитель демонов побарабанил пальцами по столу. Не то чтобы его расстроила судьба Кусалькоатля, которому теперь придется провести несколько столетий в одном из низших кругов преисподней, пока он не нарастит себе новое материальное тело. Так ему и надо, этому мерзкому крысенышу. Случившееся на пирамиде – вернее, чуть не случившееся – также не особо волновало Астфгла. В конце концов, суть исполнения желаний как раз и заключается в том, чтобы клиент получал именно то, что просил, и именно то, что на самом деле ему было совсем не нужно.
Но события… они выходили из-под демонического контроля.
Да нет, смешно. В лучшем случае он всегда может материализоваться и лично навести порядок. Но Астфгл предпочитал, чтобы люди думали, будто бы все плохое в их жизни случается по воле рока и судьбы. Астфглу нравилось мутить воду. Это поднимало ему настроение.
Правитель демонов повернулся обратно к зеркалу и подкрутил ручку временного контроля.
Только что они были в душных, влажных джунглях Клатча, как вдруг…
– Я думал, мы собирались вернуться ко мне в комнату, – пожаловался Эрик.
– Я тоже так думал! – отозвался Ринсвинд. Чтобы перекрыть жуткий грохот, ему пришлось кричать.
– Щелкни еще раз пальцами, демон.
– Ни за что в жизни! Ты не представляешь, сколько на свете мест, где нам придется гораздо хуже!
– Но здесь жарко! И темно!
С этим Ринсвинд спорить не мог. А еще здесь было трясуче и шумно. Когда его глаза немножко привыкли к темноте, он различил мутные пятнышки света. Их тусклое сияние, а также сильный запах древесной стружки и клея позволяли предположить, что Ринсвинд с Эриком оказались внутри… какого-то корабля. Все вокруг носило явный отпечаток столярных работ. Если это действительно был корабль, то в данный момент он подвергался жутко ухабистому спуску со стапеля.
Толчок с силой бросил Ринсвинда на переборку.
– Должен сказать, – пожаловался Эрик, – что если именно здесь живет самая прекрасная женщина в мире, то я крайне невысокого мнения о выбранном ею туалете. Каких же размеров она должна быть, чтобы носить такое?