Сундук стоял на главной площади города. Все представители жречества, собравшись вокруг, внимательно следили за ним – вдруг он выкинет что-нибудь потешное или, наоборот, имеющее религиозный смысл.
– И ты действительно оставишь его здесь? – спросил Эрик.
– Все не так просто, – ответил Ринсвинд. – Обычно он меня догоняет. Но давайте-ка побыстрее сматываться.
– А как же дань?
– Думаю, будет благоразумным отказаться от нее, – возразил Ринсвинд. – Давайте просто уйдем потихоньку, пока они в хорошем настроении. Рано или поздно новизна исчерпает себя.
– А я должен продолжить поиски Источника Жизни, – заявил да Щеботан.
– Ах да, – кивнул Ринсвинд.
– Я, знаете ли, посвятил этому всю свою жизнь, – гордо сообщил старик.
Ринсвинд оглядел его сверху донизу.
– Неужели?
– О да. Исключительно. Ищу с самого детства.
Лицо Ринсвинда выражало крайнюю озадаченность.
– В таком случае, – начал он тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми, – не лучше ли… ну, знаешь, разумнее… завязать…
– Что? – спросил да Щеботан.
– О, неважно, – отозвался Ринсвинд. – Однако у меня есть для тебя кое-что, – добавил он. – Чтобы ты, ну, знаешь, не скучал, мы дарим тебе этого замечательного говорящего попугая. – Ринсвинд ловко сграбастал птицу, старательно избегая подставлять пальцы под мощный клюв. – Это ведь лесной житель. Было бы жестоко и дальше заставлять его жить городской жизнью…
– Я родился в клетке, ты, буйный какеготам! – крикнул попугай.
Ринсвинд придвинул нос к его клюву и прошипел:
– Либо это, либо на сковородку.
Попугай открыл было клюв, чтобы цапнуть его за нос, но, увидев выражение лица волшебника, резко передумал.
– Попка хочет печенья, – проговорил он и тихо буркнул: – Какеготамкакеготамкакеготам!
– Дорогая моя, чудная птичка! – восхитился да Щеботан. – Я буду присматривать за ней.
– Какеготамкакеготамкакеготам!
Они достигли джунглей. Несколькими минутами спустя Сундук стронулся с места и порысил следом за ними.
В Тецуманской империи был полдень.
Из главной пирамиды доносились звуки, которые позволяли предположить, что там разбирают на части какую-то очень большую статую.
Жрецы в задумчивости сидели на полу. Время от времени кто-нибудь из них вставал и произносил краткую речь.
Во всех этих речах затрагивались крайне важные вопросы. Например, о том, что экономика царства напрямую зависит от процветания индустрии, занимающейся производством обсидиановых ножей; о том, что покоренные соседние царства с течением времени привыкли полагаться на твердую руку правительства, а также, между прочим, на разрубание тел, разрезание животов и вынимание внутренностей, производимые той самой твердой рукой; и об ужасной судьбе, которая ожидает любой народ, не имеющий бога. Народ-безбожник способен дойти до