Когда в 1918 году стране грозил транспортный коллапс, он не задумываясь предложил милитаризовать тыл в той же мере, в какой был «милитаризован» фронт. Создание трудовых армий ведь преследовало именно эту цель – восстановить транспортное сообщение. Но уже в девятнадцатом году именно Троцкий, едва ли не раньше Ленина – а может быть, и раньше – заговорил о финансовых рычагах управления экономикой. Он поддержал Ленинский план и не видел пока реальной причины к свертыванию НЭПа. И Кравцов склонен был поддержать мнение тех в ЦК, кто сплотился вокруг платформы Троцкого. Впрочем, Макс не тешил себя иллюзиями. Среди тех, кто поддержал Льва Давыдовича, было много таких, кто делал это из одной лишь политической необходимости, как они ее понимали, а не потому, что принимал экономические выкладки вождя. Смирнов и Крестинский, Серебряков, Бубнов и многие другие, всем им единство «правящего блока» казалось – на данный момент – важнее их собственного видения путей и средств социалистического строительства.
Тем проще было аргументировать свою позицию Сталину. Рядовые партийцы ведь не представляли, не могли себе представить даже ближайших результатов перехода к внеэкономическим методам управления хозяйством. Товарный голод – увы – не исчезнет сам собой, а напротив, усилится. И социалистическая экономика, строить которую, разумеется, нужно так быстро, как только возможно, не построится быстрее, если отменим уже сейчас концессии, разгоним старых специалистов, какими бы ретроградами, бюрократами и контрреволюционерами они ни были, и закроем, начавшую было складываться тенденцию к возвращению эмигрантов. О, да, они все там «бывшие», это так. Вот только процент окончивших гимназию или даже университет среди них гораздо выше, чем среди нынешних командиров промышленности и торговли. Однако и принять такой взгляд на вещи отнюдь не просто. Образование требуется, которого нет, самостоятельное мышление, на которое многие товарищи, к сожалению, не способны или к которому не приучены.
Кравцов и не заметил, как допил чай. Оказалось, что он уже какое-то время сидит с незажженной трубкой в одной руке и пустым стаканом – в другой. За окном набирал силы рассвет, а в голове складывалась окончательно мозаика политических раскладов, приведших к нынешней острой ситуации.
Макс раскурил трубку и вновь поставил чайник на огонь.
«Итак…»
Он прогулялся по кухне и вспомнил вдруг еще один кинофильм из прошлой жизни. Как ни странно, подробности той его жизни в будущем по-прежнему были Кравцову практически неизвестны. Зато время от времени всплывали в памяти разные разности, связанные с политикой или экономикой, персоналиями или войной. Сюда же следовало отнести и воспоминания о ненаписанных еще книгах, неспетых песнях, неснятых фильмах. Так вот, в одном из них некий чекист по фамилии Исаев, – «