– Ты из меня дуру только, пожалуйста, не делай, товарищ Кравцов! Налей! – Реш открыла коробку с папиросами, достала одну и уже потянулась за спичками, когда Макс поднес к ее папиросе пахнущий бензином огонек зажигалки. У Кравцова был швейцарский «Dunhill», привезенный ему в подарок из Германии Семеном Урицким.
Дав Реш прикурить и закурив сам, он неспешно разлил коньяк по высоким граненым рюмкам и только хотел произнести какой-нибудь подходящий по смыслу тост, как вдруг зазвонил телефон. Даже люди с крепкими нервами порой дают слабину – Макс вздрогнул, и сердце провалилось, и на висках выступила испарина. Не то чтобы ему никогда не звонили ночью. Что характерно, ночью телефонировали даже Рашель, а уж начальнику Военконтроля и подавно! Но этот звонок… В нем было нечто отчаянное, ужасное. Что-то такое, отчего земля уходит из-под ног и в прямом, и в переносном смысле.
Макс подошел к аппарату, снял трубку.
– Але! – сказал он. – Кравцов на проводе.
– Макс Давыдович! Это Коноплев из Реввоенсовета! Срочно приезжайте, Лев Давыдович просил, как можно скорее!
– Что случилось?
– Беда! Нарком в больнице, прободение язвы!
«Твою мать! – ошалело подумал Кравцов, кладя трубку на место. – Не судьба, значит… Вернее, судьба…»
3
– Или-или, – пожал плечами Макс. – Если сомнут вас, а вас теперь непременно сомнут, нас всех по этапу отправят, не сомневайтесь! Возможно, не сразу, но конечный пункт – подвал на Лубянке…
Он прекрасно представлял себе, что сейчас происходит с Фрунзе. Было пять часов утра, а перфорация[92] произошла, по-видимому, около полуночи. Как ни странно, этот раздел физиологии и патологии желудочно-кишечного тракта Кравцов помнил в мельчайших подробностях, словно учил тему буквально вчера. Все симптомы, периоды и все опасности.
«Наверное, поднял что-то тяжелое или резко нагнулся, – решил Макс, едва услышав о случившемся. – И возраст у него для прободения самый подходящий. Господи, но как же ему больно сейчас!»
Период болевого шока длится шесть-семь часов, а беда случилась за городом, и, обколов наркома морфием в местной больничке, его везли сейчас на машине в Москву.
«Выраженное напряжение мышц живота… резкая бледность кожи… дыхание прерывистое…»
Выехали около часа назад, значит, еще три-четыре часа в дороге, и каждый толчок на выбоине отдается нестерпимой болью в животе…
«Пульс замедлен… артериальное давление низкое… возможно, возбуждение…»
Если довезут живым, это будет уже в семь-восемь часов утра. Вторая фаза: мнимое благополучие.
«Боль спадет, но зато вплотную приблизится опасность гнойного перитонита…»