— Система искусственного интеллекта станции, на время рейса выполняла роль дублирующей системы управления корабля. Возможностью мониторить ситуацию не только внутри станции, но и на том, что осталось от корабля у нее есть.
— А что осталось у нас от корабля? — синхронно поинтересовались Нинка и Райка Бугорские, четырнадцатилетние сестры- близняшки.
— Все, кроме «головы». Двигатели на месте и в исправном состоянии. Две трети маневровых движков — аналогично. Энергосиловое хозяйство и фабрика синтеза антивещества — на месте и никуда не делись. Грузовой отсек… Ну это мы и сами видим. Отсутствуют только отсек управления и жилой отсек. Стоп! Да чего я перечисляю? Сейчас нам «Афина» всю ситуацию на экран выведет.
— А почему «Афина»? — сразу задал вопрос Петька Исаев.
— Балда! — Максим Саловатов, самый пронырливый из пацанов, умевший проникать куда угодно и неоднократно пойманный взрослыми в запретных местах, знал про «Астру» больше всех из присутствующих, — станционный искусственный интеллект делался для ученых. Вот потому и «Афина».
— И что, эта ученая дура сладит с кораблем?
— Балдой был, балдой и остался! Это дублирующая система. Для тех кто прогуливал уроки, поясняю: «Афина» — это помощница капитана корабля. Вторая конечно, но помощница!
— Хватит спорить! Давай о деле, что там у тебя дальше Серега? — не дала разгореться ругани Миля Шниперсон.
А на деле было вот что: корабль вместе с оставшимися в нем обитателями сейчас летел непонятно куда. «Афина» во всяком случае не имела возможности определить ни текущих координат, ни направление полета, ни скорости его. Свою собственную систему ориентации в пространстве она имела. Стандартные навигационные расчеты для нее проблемой не были. Периферийные системы наблюдения, разведки и связи на станции имелись и были в исправном состоянии. Проблема была только в том, что станция была «заперта» в транспортном отсеке, а значит окружающего ее мира просто не видела. Рекомендация самой «Афины» была простой: осуществить вывод станции в открытое пространство. Именно это она и озвучила своим неповторимым голосом.
Да, голос у «Афины» получился своеобразный. Почти нечеловеческий. Нахалков, придававший таким вещам большое значение, изначально считал, что звук должен подчеркивать разницу между живыми людьми и искусственными творениями. С самого начала он настоял на том, чтобы «Афина» говорила с легким акцентом. Причем акцент этот не должен вызывать неприятия у русского человека и не быть смешным. В итоге, мы решили, что лучшим образом подойдет прибалтийский или как тут говорили «чухонский» акцент. В нем как раз есть сочетание показной чуждости, бесстрастности и шарма. Долго искали исполнительницу на роль «Афины». Чухонок в столице империи хватало. И даже тех, кто так и не научился говорить по-русски чисто и без акцента. Проблема была в другом: «Афине» в сценарии отводилась заметная роль. Причем сугубо положительная.