– Значит, для Гамлета нет надежды? – спросил Горацио, в его голосе звучало отчаяние.
Я обдумала его вопрос, в котором был заложен двойной смысл.
– Может ли он надеяться, что я когда-нибудь воссоединюсь с ним? Можем ли мы надеяться, что он станет прежним? – Я покачала головой. – Я пыталась изменить его кровавый путь, но потерпела неудачу. Не найти покоя и счастья, если ты привязана к мужу, одержимому мыслью о мести. Поэтому я уезжаю.
Я вышла на яркий солнечный свет и надежно привязала кошелек Гертруды к поясу, спрятав его под камзолом. Мешочек с травами Мектильды я сунула в заплечный мешок, который привязала сзади к седлу кобылы. С помощью Горацио забралась на спину лошади и села верхом, а не боком, как женщина. Мои ноги крепко обхватили ее бока, и она вздрогнула. Повинуясь внезапному порыву, я протянула руку назад и вытащила из мешка плащ. Перебирала его руками, пока не нашла и не вскрыла потайной карман. Я достала амулет с лицом Януса, в последний раз взглянула на него и отдала Горацио.
– Верни этот подарок Гамлету. Скажи ему, что нашел его на моем теле.
Горацио рассмотрел нарисованное изображение.
– Как похожи эти два лица на постоянно меняющиеся настроения моего господина, одно лицо смеется, а другое плачет, – задумчиво произнес он. – Как это похоже на саму жизнь. Почему вы не хотите его сохранить?
– Он может вызвать у меня искушение оглянуться назад, – ответила я, удерживая слезы.
– Тогда уезжайте… Нет, останьтесь, – взмолился он.
– Я должна ехать. Теперь ты, Горацио, единственная надежда Гамлета. Иди к нему. Он еще может послушать тебя, он тебе доверяет больше, чем любому из живущих людей.
Горацио схватил повод, чтобы сдержать мою беспокойную лошадь.
– Ты знаешь пословицу, Горацио, что друг познается в беде. Будь другом Гамлету. И всегда берегись Клавдия. Твое доброе сердце – слабая защита от его огромной злобы. – Потом я сама рассмеялась над собой. – Теперь я умолкаю, потому что начинаю говорить, как мой отец.
Лицо Горацио на мгновение осветила улыбка. Гладкая гнедая кобыла тряхнула гривой и всхрапнула, топая копытом, словно ей не терпелось отправиться в путь. Но Горацио еще держал ее.
– Можно мне ехать? – тихо спросила я.
– А что, если вы заблудитесь? – спросил Горацио.
– Я найду дорогу, ведь у меня есть карта.
– Позвольте мне поехать с вами и проводить до безопасного места. – Горацио схватил меня за руку.
Я пожала его ладонь в ответ и высвободила пальцы. Развернула лошадь в сторону лесной тропы.
– Нет, дорогой друг; это мое путешествие. Тот, кто умирает, должен в одиночку пересечь реку Лету. И хотя я еще жива, из этого мира я должна исчезнуть.