Я засыпаю во время этих тщетных молитв, а когда просыпаюсь, мои колени болят от холода каменного пола, а руки онемели. Что меня разбудило? Я вздрагиваю, почувствовав чье-то присутствие у моей двери. Это всего лишь Маргерита, спокойная мадонна с лицом цвета слоновой кости в обрамлении белой вуали. Ее рука лежит на щеколде, она смотрит на меня с подозрением. Может быть, я кричала во сне? Может быть, нечаянно назвала имя Гамлета или короля?
– Мать Эрментруда просит тебя подписать эту расписку за золото в твоем кошельке, которое она приняла на хранение, – говорит она и протягивает мне документ и перо. – Как ее секретарь, я передаю эту просьбу.
Я колеблюсь, подозревая уловку, цель которой заставить меня написать свое имя и выдать себя. Потом беру документ и пишу «Филипп Лей», то имя, под которым я путешествовала. Когда Маргерита берет у меня бумагу, она не всматривается в подпись.
– Я видела, что на монетах стоит печать короля Дании, – говорит она. И смотрит на меня испытывающим взглядом.
Я не учла, как легко можно обнаружить мою связь с Эльсинором. Но отвечаю Маргерите, не дрогнув.
– Прошу, не обвиняйте меня в нечестности, – говорю я, пряча страх за осторожными словами. И гадаю, не выдает ли и мой выговор датское происхождение.
Маргерита плотно сжимает полные губы в тонкую линию.
– Господь защищает невиновных, – отвечает она и уходит так же бесшумно, как пришла.
Эта сцена меня беспокоит. Что имела в виду Маргерита? Внезапно меня охватывает страх, несмотря на то, что Клавдий больше не угрожает мне. Увы, от привычки бояться нелегко избавиться, и, возможно, я больше никогда не смогу никому доверять. С этими тяжелыми мыслями я верчусь на кровати, пока не засыпаю.
В мой беспокойный сон вторгается фигура в белом. Она приходит ко мне, как душа, освободившаяся от оков плоти. Но она прикасается ко мне и называет меня госпожой. Я открываю глаза, и передо мной стоит Изабель.
– Доброе утро, госпожа. Хотите поесть?
– Не хочу. – С тех пор, как я получила вести от Горацио, всякая еда у меня во рту имеет вкус пепла.
Изабель ставит поднос с едой, несмотря на мой отказ. Она ждет. Аромат свежеиспеченного, горячего хлеба пробуждает во мне голод. Поэтому я откусываю кусочек, потом второй, и вскоре съедаю его весь и суп тоже выпиваю. Меня заставляют жить, почти против моей воли.
– Вы поговорите со мной сегодня? Вы достаточно хорошо себя чувствуете? – Ее карие глаза на круглом лице полны сочувствия. – Пожалуйста, скажите мне, как вас зовут, чтобы я могла обращаться к вам по имени, – умоляет она.