Я начала отчаиваться, но потом напомнила себе о своей успешной учебе и поклялась овладеть этой новой наукой.
Затем Элнора заставила меня снять одежду, она осмотрела мои руки и ноги и пощупала пульс на запястье.
– Хорошее, крепкое тело. Сильные конечности и хорошее телосложение, – сказала леди одобрительным тоном, несколько обнадежив меня. Она обратила внимание на гладкие шрамы на моей спине и ногах, и я рассказала ей, как меня укусила собака.
– Ну, нечего стыдиться. Красота многих юных дам пострадала от оспы. Тебе еще повезло.
Она измерила мой рост, лентой обмерила талию и записала цифры. Сказала, что я должна иметь гардероб белья и простых платьев, соответствующих моему новому положению. Перспектива сменить поношенные, некрасивые платья, из которых я уже давно выросла, на новую одежду обрадовала меня. Я даже начала надеяться, что Элнора будет добра ко мне, если я не буду доставлять ей много хлопот.
Но в последующие дни мне часто бывало грустно, словно я переселилась за океан, а не просто на другую сторону двора Эльсинора. Я скучала по занятиям и по той радости, которую испытывала, бегая вслед за Лаэртом и его товарищами. Несмотря на то, что я попала в мир женщин, я все равно чувствовала себя ребенком, которого все игнорируют, затерянного в этом новом царстве. Придворные дамы, с их яркими перьями и щебечущими голосами, напоминали множество птиц в золоченой клетке. А я была среди них простой малиновкой, я стремилась к свободе и не могла петь, сидя за решеткой.
Элнора сказала, что я не должна дуться и выражать недовольство. Она каждый день повторяла мне правило: «Леди должна всегда стремиться угодить: сначала – королеве, которой она служит, потом – мужчине, за которого выйдет замуж». Потом прибавляла: «Только ребенок может заботиться о собственном удовольствии. А ты, Офелия, уже не ребенок». От ее упреков мне становилось еще тоскливее, будто я виновата в том, что я – ребенок, и я должна искупить этот грех.
Стать леди, как я узнала, не так-то легко. Мне не давались новые уроки, особенно искусство вышивки. Дамы Гертруды гордились своим искусным владением иглой, но для меня эта тонкая, острая сталь стала орудием пытки. Я до крови исколола свои неуклюжие пальцы и загубила много ярдов шелка прежде, чем овладела самым простым швом. Я бы с радостью провела много часов за чтением или письмом, но за шитьем все время ерзала, а иногда плакала от скуки.
И все-таки я прилежно трудилась, радовалась самой крохотной похвале Элноры. Я верила, что ее доброе отношение, в свою очередь, расположит ко мне королеву. Я старалась думать так же, как отец. Я хотела быть послушной дочерью и не опозорить его неудачами в учебе. Поэтому я старательно трудилась на уроках музыки, в которой придворная дама обязана достичь совершенства. Мне удалось добиться успеха в игре на лютне, но мои неловкие пальцы запинались во время игры на клавесине. Я обнаружила, что талант пения дан мне от природы, и Элнора хвалила мой голос. Поэтому, чтобы развеселиться, я часто сочиняла песенки. Иногда они вызывали на круглом лице Элноры улыбку, от чего оно покрывалось морщинками.